– …А вы знаете, что на возведении АКМИ трудилось полмиллиона человек? Тысячи единиц техники! И тут одна только Военно-Строительная Компания – это структура, созданная в девятнадцатом году для строительства специальных и стратегических объектов, – не справилась бы! Сюда и гражданские компании загоняли – и метрострой, и горняков-шахтеров, и НИИ… Представляете масштабы? Куда там сталинским стройкам!..

– …А вы знаете, что первый более-менее полноценный псевдоИИ, отвечающий большинству требований, был получен к сороковому году? В журнале по этому поводу огромная восторженная статья на десять листов! После этого разработку забрали вояки – и параллельно с гражданским применением начали работы по своему профилю. Конечно, и денег вливали… Именно это позволило начать строительство боевых механизмов. Уже тогда ориентация сразу пошла на человекоподобного двуногого – современные войны зачастую шли в городской застройке, а таковое строение наиболее удобно для эксплуатации. Для полевых же условий, для наибольшей проходимости, строили гусеничных или на лапах. Или воздушные беспилотники… А вообще – боевых дронов и за долго до того уже начали использовать. Например роботов-саперов. Или в Сирии, в военных операциях, наши вояки применяли…

– …А вы знаете, что сверхъемкие аккумуляторы-топливники контроллеров изобрели в России? Технологии на графеновых трубках. Именно у нас, в России, находилось крупнейшее в мире производство графена – Graphetron-50, установка по синтезу графеновых нанотрубок в Новосибирске. Пятьдесят тонн в год с перспективой увеличения производства до сотни! В то время как ни одна страна не могла произвести даже одной тонны! И потом построили совместно российско-китайское производство топливных элементов. Хе-хе… Русский с китайцем – братья навек.

– Что это еще за хрень такая? – ворчал Дед. – Графены еще какие-то…

– Темнота… Одностенные углеродные нанотрубки являются универсальным наномодификатором, улучшающим механические свойства, электропроводность и теплопроводность различных материалов. Например, добавка одной десятой процента нанотрубок к алюминию увеличивает его прочность в два раза; добавка одной сотой процента к некоторым пластикам делает их электропроводящими; а добавка одной тысячной процента в бетон делает его прочнее на пятьдесят процентов!

– То-то я и смотрю у нас бетон хрен пробьешь… – ухмыльнулся Хенкель. – И таблицы боеприпаса не всегда соответствуют: по пробитиям написано одно – а на практике часто другое.

– …А вы знаете, что…

– Лучше б рассказал почему мы на самом дне преисподней очутились… – бурчал Дед. – Вот это, лично мне, куда интереснее знать…

– Ты не путай. Это ж «Наука и жизнь», – обиделся Знайка. – Я же не рассказываю, к примеру, про капитализацию Гугла и слияние с Яндексом. Я выборочно, то что вам интересно. Доберемся до Гексагона – глядишь, найдется и эта информация…

В общем, несмотря на все затруднения, переход получился удачным. Путь лежал не только вверх – немало времени шли и к западу, тем самым приближаясь к Восьмиугольнику. На пятьдесят первом снова прошли шлюзы – в этот раз удалось проскочить раздел не выходя с Тайных Троп. И это тоже прибавило настроения – как-то все складывалось, плюсовалось одно к одному, полное впечатление, что выбрались с черной полосы и теперь впереди только белая. Первая цель маячила совсем близко, и настроение по обойме царило приподнятое – вряд ли кто с самого начала был твердокаменно уверен, что доберутся. Каждый выход – лотерея. И лишь подойдя вплотную, начинаешь понимать: вот оно, уже совсем скоро. Серега строго придерживался секретности, сведения о возможной вражде с общиной пятидесятого не вскрыл – и потому каждый надеялся, что ожидания оправдаются и община пятидесятого горизонта станет союзником Дома. Программатор говорил о ста тысячах народу, которые мог принять АКМИ. И если там даже втрое меньше… Это же прорва! В составе такой общины бороться с машинами куда сподручнее.

Именно с таким настроением обойма вышла в Джунгли.

Тайные Тропы выплюнули их на двенадцатом километре. И два оставшихся, что шли до Кольца, показали, что надеждам вряд ли суждено сбыться – пятидесятый горизонт оказался царством мертвых. Узковатой белая полосочка оказалась.

Едва выбравшись, они сразу наткнулись на три бездыханных тела. Трупы лежали прямо посреди галереи – и уже достаточно высохли, чтоб смрад сменился чуть слышным запашком. Людей убили в спину, на бегу, одним калибром – это вердикт вынес Тундра.

– По срокам – от полугода до года, – сказал следопыт, ковыряясь в сохлых останках ножом. – Плюс-минус. Здесь прохладно, насекомых нет, разложение только бактериальное. Опять же и жидкости никуда не уходят – бетон. А значит и разложение интенсивнее, – он поднялся с колен, обтер клинок о штанину и сунул его в ножны. – Но если нет насекомых – оно же и длительнее. Точнее не скажу – но в этих сроках уверен.

Трупы встречались с завидной регулярностью, и чем ближе к Комплексу – тем все больше. То посреди галереи, то меж ребер тюбинга, то в отходящих ветвлениях целыми расстрельными стенками… У большинства ранения приходились в спину – люди бежали из дома, а машины настигали их. Трупов оказалось не просто много – очень много, и после четвертой сотни Серега считать перестал. А навстречу из тьмы выплывали все новые и новые... Общины пятидесятого горизонта больше не существовало.

– Что-то подозрительно совпадает с дедом… – сказал Злодей, стоя над очередным телом.

Серега кивнул. Если считать от прихода старика – пятый месяц пошел. Да еще сколько он сам спускался… Плюсом и слова Программатора о чем-то, что случилось в Гексагоне и в чем повинен Комбриг… Получалось, что он имеет отношение именно к побоищу.

– Опоздали мы, – глядя на это месиво, вздохнул Дед. – И сильно опоздали.

– Мы и не могли успеть, – ответил Серега. – Если старик уходил вместе с началом атаки – значит надеялся, что Гексагон выстоит. А там, может, и мы подойдем. Да вот ошибся…