Он не стал продолжать, но было понятно без слов. Как же объяснить графу, что уж ниже падать мне точно некуда? Но вместо этого я лишь сказала:

— Позвольте мне самой тревожиться о моей чести. Всё что я прошу — приюта. — Я крепче сжала тонкую ручку чашки, впиваясь взглядом в лицо Голицына. Он размышлял некоторое время, также внимательно глядя на меня. Удивительный мужчина, по его лицу было непонятно, что же у него там в голове. Я не могла предсказать, но остро чувствовала, что сейчас решится моя судьба. В конце концов, граф вздохнул, отводя взгляд к огню.

— Мой дом — Ваш дом.

Наутро, несмотря на все волнения вчерашнего дня, я проснулась удивительно бодрой и воодушевлённой. Быстро оделась в свежее платье, последнее из тех, что было прилично надевать днём, привела в порядок копну непослушных волос, готовая отправляться к завтраку… Как завтрак пришёл ко мне сам. Точнее, пришла Аглая, осведомляясь, может ли она подать чай. Я так привыкла к семейным завтракам в доме Толстых, что не сразу поняла, что экономка предлагает принести мне еду прямо в отведённые мне комнаты.

— А что же, Сергей Александрович уже уехал? — Я удивлённо хлопала глазами, глядя на дородную фигуру Аглаи в дверях.

— Барин привыкли завтракать у себя. — Также удивлённо женщина смотрела на меня.

— Хм. — Я по старой привычке принялась накручивать на палец локон волос, выбившийся из причёски. — Может, попробуем его оттуда выкурить? Все ж таки у графа гости.

Аглая посмотрела на меня с хитрым прищуром, улыбнулась.

— Попробую что-нибудь сделать. — Кажется, экономка была не против моего маленького штурма одинокой жизни Голицына. Сидит себе сычом в своём кабинете, завтракает у себя, ночует, небось, в обнимку с бумагами. И я чудесно понимала Сергея Александровича. Там, у себя, я тоже больше всего на свете любила маленькую комнатку, которую отец переоборудовал в мой кабинет, и не очень-то любила, чтобы кто-то вытаскивал меня из моей уютной скорлупы. Быть может, поэтому я выбрала профессию, в которой ты чаще общаешься с бумагами, чем с людьми? Но сейчас душа требовала социализации. Я бы и рада сказать, что бедный Голицын просто попался под руку, но, честно говоря, я была рада его молчаливой и приятной компании.

Аглая отправилась совершать диверсию, а я решила, что уж всё равно одета и готова, а заняться толком нечем, помочь накрывать стол. Насколько я поняла, слуг у графа было всего ничего. Экономка, повар, да два конюха, которые вчера помогали таскать горячую воду для моей ванной. Как ему удаётся содержать такой огромный дом с таким количеством дворни — не представляю. Конечно, мне бы стоило играть роль леди и не заниматься работой руками, и у Толстых я так и делала. Но сейчас просто не могла усидеть на месте, даже если меня сочтут сумасшедшей.

Судя по расширившимся от удивления глазам повара, так оно и было. На ломанном русском тот попытался объяснить, что завтрак будет скоро готов, я же, узнав акцент, перешла на французский. И дальше найти общий язык с месье Жераром стало достаточно легко.

Когда граф всё же спустился из своего убежище, мы с Аглаей как раз заканчивали с расстановкой тарелок на столе. Жерар вносил уже знакомый самовар. Голицын уставился на меня, как будто видел в первый раз.

— Доброе утро, Сергей Александрович. — Я вытерла руки о передник, который мне выдала экономка. — Вы как раз вовремя.

— Вера Павловна… — Мужчина вздохнул, покачал головой. — Вы полны сюрпризов.

— Надеюсь, приятных. — Я улыбнулась, стягивая передник и усаживаясь за стол, граф предупредительно подвинул мой стул.

— По-разному. — Рассмеялся мужчина, занимая место рядом. — Не учудите только подобного во дворце у Его Величества.

— Во дворце? — Я замерла, поражённая, глядя на Голицына.

— Ну да, или Вы уже забыли, что приглашены императором? — Сергей Александрович вскинул голову, внимательно на меня гладя. — Ах, дайте, угадаю, Вы решили, что вчерашнее происшествие должно как-то изменить решение Его Величества? — Я неуверенно кивнула. — Не переживайте, мадемуазель. Мария Алексеевна, быть может, изрядно влияет на своего супруга, но только не на двор императора. Иначе мы с Вами бы сейчас не беседовали. Надеюсь, у Вас есть подходящий наряд?

Так что после душевного завтрака, Сергей Александрович практически приказным тоном отправил меня и дальше заниматься, а сам отправился в свой кабинет. Я долго стучала карандашом по бумаге, гадая, просидит сегодня Голицын опять весь день в кабинете или всё же даст мне возможность снова попытаться вломиться в Тайную комнату. Но гадай, не гадай, а пока граф сиднем сидел у себя на втором этаже. Так что имело смысл заняться чуть более решаемыми проблемами: выбрать репертуар для выступления во дворце.

Чайковский, после пары заходов, оказался совершенно непригодным для клавесина. Моцарт и Бах звучали идеально, но слишком заезжено. Та ещё задачка. Я увлеклась настолько, что, когда услышала голос графа рядом, вздрогнула. Когда он успел зайти?

— Вера Павловна, я рад, что Вы так увлечены, простите, что отвлекаю. Зашёл сказать, что вынужден отправиться по делам, так что перенесём обед на ужин? — Он улыбнулся.

— Конечно. — Я улыбнулась в ответ, с удивлением отмечая лёгкий укол разочарования. Даже возможность вскрыть комнату показалась мне не особенно радостной. Быть может потому что я уже ничего не надеялась там найти? — До вечера, Сергей Александрович.