— Ты действительно знаешь правила, Амалзия с Севера. Какую оплату вы предлагаете за вход?

— В полудне езды отсюда мы оставили повозки. В них есть сталь, алюминиум и другие металлы, немалым запасом. Намного больше, чем нужно, думаю, можно считать это платой за удаленность.

— Это хороший дар. — Кочевник кивнул. — Но я не вижу этих повозок здесь, значит, вы не можете их нам отдать.

— Мы можем вернуться за повозками и доставить их вам, как только мои люди пополнят запасы воды.

— Вы можете. Но пока вы не принесете дар, вы не притронетесь к источнику и никто не сможет обеспечить вашу безопасность. Я попрошу вас держаться подальше от Куары. Таковы традиции, Амалзия с Севера.

Амалзия уперла руки в бока, взгляд у неё был гневный.

— Это займет не больше полудня. Мои люди передохнут и утром доставят эти повозки! Одной такой хватит, чтобы обогатиться!

Кочевник наклонил голову вбок.

— Ты пытаешься подкупить меня?

Амалзия замолчала и уставилась на него.

— Хорошо. Пытаться подкупить стража Куары — тяжкое преступление, за которое лишают руки. Вы должны принести дар или должны искать воду в другом месте. Решайте.

Амалзия остановилась. Платон двинулся было к ней, но Игорь, снова словно появившийся из ниоткуда, остановил его.

— Ей нужно договариваться и самой. Не подрывай её репутацию лишней помощью. К тому же кочевники упертые, как черти, так что вряд ли твои аргументы помогут.

Пришлось остаться и наблюдать. Амалзия не сдвинулась с места, как и кочевник. Это длилось минуту или две, но никто из каравана даже не попытался вмешаться. В конце концов Амалзия кивнула и сказала:

— Мы заплатим железом. Нас 23 человека, считая меня.

Страж что-то подсчитал, загибая пальцы, потом кивнул.

— Договорились.

Из ближайшей повозки вытянули тяжеленный мешок, который со звоном ухнул на песок. Страж развязал тесемки, глянул внутрь и удовлетворенно кивнул. Погрузив мешок на верблюда, он сказал:

— Добро пожаловать в Куару, господа.

Пока все разворачивали лагерь, Платон заглянул в интерфейс и оказался озадачен — все 4 очка восстановились, а помимо этого засветилась надпись «Доступно повышение». Насколько он помнил, повышение дается за поражения и проигрыши, но в какой момент он проиграл? Это произошло между выступлением перед караванщиками и текущим моментом, но когда именно?

Возможно, система засчитала за проигрыш согласие отдать железо, что было бы странно, потому что он не принимал участия в конфликте. Либо система решила, что он потерпел поражение в конфликте в караване?

Это могло означать одну из двух вещей. Во-первых, могло быть такое, что для того, чтобы поражение засчиталось, не нужно было проигрывать, а достаточно быть участником проигрывающей группы или что-то в таком духе. Вторая возможность была еще более соблазнительной — система каким-то образом предсказывает последствия его будущих действий. И его борьба за судьбу каравана приведет к каким-то негативным последствиям в будущем. Только вот научиться использовать такую сложную схему будет непросто.

Как распределить очки? Повышать то, что у него есть, пока не стоит — среди других навыков может скрываться что-то очень полезное и эффективное, к тому же смущает вся эта история про влияние характеристик на личность. Значит, выбор из 5 вариантов. Может попросить совета у одного из остальных навыков? Нет, не стоит слишком сильно на них полагаться, никто ведь не знает, как именно они работают и какие у них цели.

Расплав звучит слишком непонятно, даже догадаться трудно. Способность, делающая любого попаданца гениальным металлургом? Спекуляция тоже звучит странно. Что-то то ли из философии, то ли из экономики. Вероятно, речь про какие-то хитрости, но всё равно звучит не слишком надежно. Полумрак тоже пока оставим, слишком мрачно — у Платона уже появились кое-какие мысли относительно нелюдимости Игоря и его странной способности постоянно исчезать. Воля к мощи или единство? Единство звучит полезно, да и общение с людьми, кооперация всех сортов — это его сильная сторона. Но в этом же и проблема — нет смысла развивать только сильные стороны, когда у тебя есть уникальный инструмент сбалансировать и подкрепить слабые. Быть jack of all trades, как говорят американцы.

Платон мысленно выбрал «Воля к мощи». Соответствующий сегмент кольца заполнился голубым светом, и ноль сменился единицей. Больше ничего — никаких спецэффектов, ощущения не изменились, голос в голове не появился. Решив не тратить очки на тесты, он пошёл осмотреться.

Амалзия стояла у своей повозки и тихо разговаривала с двумя караванщиками. Её спутанные волосы торчали в разные стороны, одежда была измята — издержки нервных последних дней — но она всё равно была очень красива. Была в ней какая-то внутренняя энергия, словно под маской усталой женщины скрывается безумный берсерк, жгущий врагов в диком танце. Платон дождался, пока кочевники уйдут, и подошёл к ней.

— Как люди?

— Привыкают потихоньку. Недовольны тем, что пришлось платить за вход, но все понимают, что нам нужна эта ночь отдыха. Нужно пополнить запасы воды, купить еды…

— И переварить произошедшее.

Амалзия потерла переносицу двумя пальцами.

— Да, и переварить произошедшее. Ты сказал хорошую речь, правильную. Наверное, был оратором или вождём в своем прошлом?

— Ну, можно и так сказать. Я занимался благотворительностью, работал менеджером… — он осекся, заметив непонимание в глазах девушки, — короче, я занимался тем, что распределял ресурсы между нуждающимися, и убеждал очень богатых людей отдать деньги ради помощи очень бедным.