Потому что завтра мне девятнадцать.

На самом деле, я стану совершеннолетней уже через шесть часов – я родилась в полночь. Так что Артур промахнулся с датой, желая провести последние часы опекунства вблизи крестницы. Уже утром он потеряет всякую власть над моим будущим и настоящим.

Я шмыгнула носом: действительно, сентиментальный момент. Я официально стану взрослой и самостоятельной по законам волшебного сообщества. Смогу творить любые глупости без оглядки на опекунов и сотню правил. Жить так, как мне этого хочется. И любить того, кому я была предначертана Судьбой. Того, кто ждал меня все эти годы. А последнюю неделю – так особенно.

В ноги мне метнулось белоснежное нечто, взметнув юбку вверх и пощекотав ноги мягкой шерсткой.

– Ох, что ты здесь забыл, малыш? – я потянулась к упитанному саберу, добродушно смотревшему на меня черными бусинами. Подхватила на руки без каких-либо проблем. Песец не выскользнул и с удобством утроился на моей груди. – Всех же забрали обратно в Заповедник?

Сабер обиженно завозился. В глазках сверкнул укор.

– Эх, это тебя забыли, да? – догадалась по расстроенной мордочке. – Я попрошу Брендана, чтобы он отнес тебя обратно.

Песец фыркнул и резво спрыгнул с моих рук. Не оборачиваясь, он потрусил в сторону леса. Черт, кажется, в нашем зверинце пополнение…

Вечер выдался холодным, и я решила вернуться в Академию. Тем более, что к завтрашней экскурсии для делегации из «Эншантели» я совершенно не готова, и надо было засесть за ту книгу, что показал Андрей. Со свидетельствами очевидцев.

В коридоре первого этажа было пусто, никто не жаждал тренироваться, болеть и просиживать субботние часы в библиотеке. Я остановилась у одной из пестрых картин с магической баталией… Не испугают ли полотна юных дев? Хотя, со стороны смотрелось красиво. Все эти яркие краски: вспышки защитных куполов, сияние щитов, искры атакующих заклятий… Как в кино.

– Ничего общего с реальностью, – проворчал Роджер, неожиданно вывалившись из картины прямо на меня.

Коротко визгнув от неожиданности – и от холодка, с которым прозрачный дурень протаранил меня насквозь, – я ошеломленно развернулась к приятелю.

– Что ты так смотришь? Я, в отличие от фантазера-художника, там действительно был. И повторюсь: с реальностью – ничего общего…

Вот оно – мое ходячее «свидетельство очевидцев»! То есть не так, чтобы ходячее. Скорее, парящее. Но сути-то не меняет?

– А как было? Расскажи! – прижала я приятеля к стенке (да-да, фигурально) и метнула в него полный любопытства взгляд.

– Ани… Это не слишком веселая история, – попытался уйти от ответа Родж и, смахнув несуществующие пылинки с плеча распахнутой рубахи, подлетел к другой картине. Той, что с полуголой Авророй в неглиже. – Вокруг было черным-черно. Тьма заволокла небо, плотный темно-серый туман – траву… Давящая тишина грозилась полопать барабанные перепонки. Такое в воздухе царило напряжение. Никаких разноцветных вспышек… Никаких доблестных армий… Ты что, откуда? Кто бы рискнул? – Родж сердито фыркнул. – Любой, кто собирался выйти против Августуса, через пару минут примыкал к его собственному Темному воинству.

– Что? Но… как? – я опешила, разглядывая красавцев-магов в белых мундирах с золочеными пуговицами. Всего этого не было?

– А его воины… Вот что особенно страшно, Ани, – зачарованно продолжил Роджер. – С пустыми глазами, с машинальными отточенными движениями, со стертыми личностями, полностью подчиненные его власти… Словно стадо оживших мертвецов, с тем лишь исключением, что все они были совершенно живы. Кому-то повезло больше: Августус подавил их не полностью, и после поражения Блэра они смогли вернуться к нормальной жизни. Другие попали в дома для душевнобольных. В них не осталось ничего, кроме памяти о нашептывающем голосе…

– Блэр обладал даром внушения? – почти не удивилась я. Разве что привалилась к стене, потому как ноги от представших перед глазами картин обмякли.

– Величайшим… Да. Такой ментальной силы мир еще не видел. Единственная, кто не подчинялся его воле, – графиня Воронцова. Загадка… То ли ее защищал высший дар, также связанный с духом, – Родж задумчиво почесал несуществующий затылок. – То ли дело в том, что она будто бы изначально была создана в небесной кузнице как его естественный противовес. В ней было ровно столько же света, сколько в нем – тьмы. Две стороны одной медали… Черное и белое. Сияющая и Темная материя во плоти. Они и внешне были полностью противоположны, – призрак кивнул на портрет кареглазой темноволосой красавицы. – Странные магические магниты, которые умудрились друг к другу притянуться. С тем, чтобы занять разные стороны и оттолкнуться навек.

– Ты сказал, что был там? Во время битвы? – прохрипела, неуверенно поглядывая на Роджера. Он уже упоминал, что знал Аврору лично. Она помогала лечить его невесту от душевной хвори, а потом «намертво» привязала призрака к территории усадьбы. – А ты был уже… Ну…

– Прозрачным? Да. Я уже тогда умер, и носился по этим землям неприкаянной тенью. Видел вот этими глазами, – Роджер красноречиво похлопал голубыми ресницами, – молчаливую армию и седой непроглядный туман, что застелил все вокруг. И эта жуткая тишина… Последняя «битва» – если можно так назвать постыдное избиение горстки магов, – проходила прямо тут, на месте Деревни, за мостом. Поверь, я порадовался, что уже мертв.