– Демонстрирую наглядно светлое будущее этой Милой Леди, – сквозь зубы процедил Карпов, не отводя от меня пылающих черных глаз.

Я растерянно шмыгнула носом и потерла болевшее предплечье.

– Вы хоть понимаете, что натворили? Осознаете, что в магическом сообществе идет война, и люди вроде меня не могут ее игнорировать? Вы живой щит, Анна! Пушечное мясо!

Он окинул цепким взглядом всю меня и болезненно поморщился. Знаю, теперь я совсем не красавица… Таких, как верно выразился крестный, замуж не берут.

– Я пытался вас защитить, Анна. Чтобы вы могли жить нормально, – разочарованно покачав головой, пробормотал Демон. – А вы взяли и подписали себе смертный приговор, который нет ни единого способа отменить… О чем вы только думали?

– О вас, – шмыгнув носом, призналась во всеуслышание. – Чтобы вы жили. Да и я, как видите, тоже пока жива. Разве это не повод для радости?

– «Пока». Это ненадолго, Анна. И радоваться тут нечему, – он отрицательно тряхнул волосами и сокрушенно добавил: – Я же просил не делать глупостей…

– А я не обещала, что не стану! – возмущенно фыркнула в демоническую физиономию, развернулась, дернула плечами и быстро – насколько могла с учетом всех ран – удалилась за свою ширму.

Сознание твердило, что Андрей жив. Жив! Это же хорошо, да? Я ведь этого и желала? Одна проблема: теперь мне самой хотелось его убить.

13.4

Не с первого раза, но я все-таки смогла влезть на свою кушетку и с гордым выражением на лице (ладно, на искривленном гримасой боли лице) завалиться на подушку. Пускай думают, что хотят! Орут, ругают, привязывают ремнями к кровати… Теперь можно. Главное, что Андрей жив.

Недовольный гул голосов еще долго отдавался эхом в голове, но я покрепче утрамбовала щеку в подушку и старалась не слушать. Спустя час или два стало, наконец, тихо. «Сочувствующие» разошлись.

Меня несказанно радовало, что Мари запретила Андрею вставать. От Демона до меня было метров десять, и вряд ли он станет орать угрозы и обвинения на все отделение. Хотя, судя по его насупленному молчанию, электрическим напряжением звеневшему в воздухе медпункта, Карпов попросту решил меня игнорировать. И нет, он точно не спал. Его немой укор ощущался каждой порой, и от этого было как-то особенно тяжело.

Я потерла предплечье, на котором алел новенький синяк. Теперь так будет всегда. Я сама назвала ритуал, случайно попавший в брачные обряды, садистским и гадким… И вот… И вот.

– Мисс Дэлориан, – тихий голос предупреждающе прозвучал из-за ширмы, и только потом в просвете появилась идеально зачесанная голова Карамзиной. В руках она держала палочку. Мою. – Вот, нашла на полу в фойе… Полагаю, ваша.

– С-спасибо, – неуверенно поблагодарила я, забирая жезл.

– Не буду спрашивать вас, чем вы колдовали в ее отсутствии, – дернув плечиком, пробормотала Карамзина, – и как у вас это вышло.

– Не будете, потому что не любопытно? – зачем-то уточнила я.

– Не буду, потому что видела… Явно больше, чем предназначалось для моих глаз. Но, будем считать, что не разглядела, – мягко улыбнулась всегда такая строгая аристократка. – Вы очень храбрая девушка, Анна. Уверена, что промежуточный экзамен по снадобьям после такого успеха вам зачтут автоматом. Как член Малого Совета, я буду на этом настаивать. В случае чего, вы всегда сможете предъявить… кхм… доказательство.

Я уперлась глазами в собственное запястье. Безглазая и бесхвостая змейка сидела смирно и уходить не собиралась. С ней мы теперь тоже неразлучны.

В проем просунулась еще одна голова – черт, я думала, все разошлись! – на этот раз взлохмаченная и наделенная характерной рыжиной. Миссис Абрамс сочувственно улыбнулась.

– Ты хочешь побыть одна, верно? – проницательно определила Джулия. – Я только на пару слов, Ани. Что бы ни говорили Андрей и Артур – а скажут они многое, будь уверена! – я точно знаю, что маленькая королева тобой бы гордилась.

– Передайте маленькой королеве, что я ошиблась, – пробурчала сквозь зубы, но достаточно громко, уверенная, что Карпов не уснул и прекрасно все слышит. – Надо было дать умереть этому упрямому идиоту.

Я отвернулась, уложила украшенную рубцом щеку на подушку и тихонько застонала. Всем своим видом я показывала, что аудиенция окончена.

Часы медленно тянулись, кто-то все время прибегал в больничное, шумел, расспрашивал Мари или Андрея… Потом робко заглядывал ко мне, и в этот момент я начинала жмурить глаза и старательно похрапывать. Общаться ни с кем не хотелось.

С наставницей, правда, такой фокус перестал работать со второй попытки. Она быстро раскусила мое притворство и принялась раз в час вливать в меня гадкие бульоны, тоники и эликсиры. А когда я действительно заснула, Мари, уверенная, что это очередной спектакль, умудрилась меня растолкать.