— Ой да ладно, — раздраженно отмахнулся Обмылок. — И не таких видали…

— Смотри сам… — нахмурился Бардья. — Но если капитан попросит тебя постирать его портянки, лично я советую тебе задать один вопрос: «Хозяйственным или банным?»

— Мне б сперва на борт попасть.

— Тут тоже смотри сам. Помощник этот неспроста так высоко забрался. С ним ухо востро держать надо.

— Не учи ученого…

Обмылок покосился на Старпома, который махнул Марио: «Я в город за… Запчастями для рации!» — и, лихо сбежав по сходням, скрылся за воротами верфи.

– Ладно — я пошел. Займи мне пока шконку получше… - вскочив, Обмылок отряхнул задницу и припустил следом.

– «Койку», придурок. Шконки в тюрьме…

Аккуратно погасив бычок об подошву, Бардья неодобрительно посмотрел ему вслед и пошел обратно на судно. Сам он уже успел обосноваться в восьмиместном кубрике с Марио и Федором. Отдельная каюта ему пока не полагалась, тем более, что они на судне стремительно заканчивались: кроме корабельного лазарета и соседствующей с ней каютой врача, Доктор истребовал себе отдельное помещение под изолятор, ссылаясь на то что в Островах есть риск подхватить заразное, медицинскую лабораторию и склад медикаментов, а также небольшую «темнушку» для физических приборов. После чего его «владения» на судне стали вторыми по размеру, после вотчины Механика. Старпом активно поддержал его начинания и Капитан сдался, разрешив занять под это дело практически все оставшиеся двухместные каюты для младшего офицерского состава.

Уложив свои нехитрые пожитки в рундук, Бардья запер его на личный замочек, повесил веревочку с ключом на шею и пошел разбираться в боцманском хозяйстве попутно присматривая себе матрац помягче.

…

Тем временем Старпом, расположившись в маленьком уличном ресторанчике в тени огромного каштана с чашечкой кофе, отдыхал от жары, курил и, при помощи зеркальной витрины, посматривал за пырящимся на него из-за угла Обмылком, которого он заметил еще по дороге из порта. Тот же, не подозревая, что его заметили, пристально наблюдал за лежащим на краю стола портсигаром. Старпом сидел к нему спиной с беспечным видом прихлёбывая из чашки. Оглядевшись по сторонам и еще раз убедившись, что зной загнал всех по тенистым укрытиям, Обмылок наконец решился и начал разбег.

Ухмыльнувшись такой простоте, Старпом залпом допил кофе, щелчком пальцев отправил портсигар на другой конец стола и носком туфли выдвинул пустующий стул вбок. Разогнавшийся Обмылок об этот стул предсказуемо навернулся, предварительно цапнув рукой пустоту, прочертил в пыли длинный тормозной след и, вскочив, на четвереньках скрылся за углом. На шум из помещения высунулся хозяин.

– Воришка…- спокойно пояснил Старпом, ловким движением ноги возвращая перевернутый стул на место.
– Хотел стянуть мой портсигар.

– Ай-яй-яй… - хозяин сочувственно покачал головой.
– Такая молодежь пошла, синьор… Совсем не хотят работать! Еще кофе?

– Если вас не затруднит…

Старпом с вежливой улыбкой подал ему блюдце с чашкой, достал из портсигара сигарету, постучал ей по крышке, прибивая табак, и, закурив, задумчиво посмотрел в том направлении, куда скрылся Обмылок.

…

Механик, увлеченно перебиравший отмокавшие в масле детальки, оторвался от своего увлекательного занятия и вопросительно посмотрел на сунувшегося в отсек Бардью. Тот осторожно козырнул и вошел весь.

– Я, господин старший механик, познакомится… Новый боцман я. Сегодня взяли.

Понимающе кивнув, Механик помыл руки и поставил на плитку чайник. Бардья, тем временем, с удивлением оглядывался. Изрядное количество имевшегося свободного времени Механик использовал на всю катушку, так что теперь мастерская была оборудована решительно всем что могло понадобится и даже больше.

Капитан, как и обещал, разорился на оснастку и, имея «святую троицу» в виде токарного, фрезерного и сверлильного станков, Амяз вдохновенно принялся творить. Теперь одна стена была занята огромным стеллажом где рядами были закреплены всевозможные приспособы и насадки позволявшие нарезать зубья на шестернях, фрезеровать детали сложных форм, сверлить отверстия с высокой точностью, затачивать, обтачивать, вытачивать все, что душа пожелает и что не пожелает тоже.

Вдоль другой растянулся огромный верстак над которым был закреплен стенд с молотками, ключами, напильниками, съемниками и еще чем-то что даже опытные слесаря называли «вон та хрень». Заглянув в соседнюю дверь Бардья обнаружил столярку, оборудованную с тем же размахом, уважительно крякнул и достал карманные часы.

– Господин старш…

– Амяз… - прервал его Механик, и отобрав часы, поднес к уху, - Совсем-воопше не ходят.

– Ага. И когда трясешь — внутри че-то пересыпается… Я, если что — Бардья. Вы, это… Не посмотрите, что стряслось. Хорошие часы. Были… Пока не уронил.

– Сейшас…

Механик сунул ему чашку травяного чая, достал из тумбы под верстаком маленькие отверточки и, включив лампу, с видом хирурга принялся потрошить часовой механизм.

Потом достал из второй тумбы нечто, в чем Бардья с удивлением опознал еще один токарный станочек, только размером со швейную машинку. Подключив его, Механик нашел заготовочку и принялся что-то точить. Потом развернул привод с патроном вертикально, превратив токарный станочек в фрезерный, доработал деталь, обмерил со всех сторон и собрав часы покрутил головку завода.