Вот и сейчас, почти достигнув желанной цели, я была остановлена окриком принцессы, направляющейся прямо ко мне с противоположного конца залы. Растянув губы в нарочито доброжелательной улыбке, Жемин проворковала:

– Вейл, не сочти за грубость, но не говори, что пытаешься покинуть наше общество.

– Эм-м, я…

– Конечно же это не так, верно? Лучше сыграй что- нибудь на том ужасном инструменте, как его…

– Орган.

– Да- да, он самый. Ты же знаешь, я не в силах сесть за банальный и унылый инструмент, без того чтобы не умереть со скуки.

Ага, как же. Скорее у тебя не хватает мозгов, чтобы освоить нечто большее, чем вышивание салфеток.

Покорно кивнув я направилась к монстру в конце залы, чьи начищенные семьдесят три трубы, угрожающе нависали над гостями. И смертельно надоели мне до самых печенок.

…Пару часов спустя, исполнив привычный репертуар, я торопливо откланявшись и уже в предвкушении свободы коснулась изогнутой ручки двери, когда до моих ушей донеслись обрывки чужого разговора:

– Буцефал все ещё никого не подпускает?

– Полгода миновало. И это предельный срок. Если ничего не изменится в ближайшие две недели, животное лучше пристрелить.

– Очень жаль, но вы правы. Буцефал вряд ли образумится. Я предупреждал Эрила не тратить средства на сущность из диких земель. Так оно и вышло. Конь безнадёжен…

Выскользнув из помещения, не замедляя шаг, я сбежала по ступеням и миновав узкую часть коридора ведущего в кухни, с раздражением прошипела:

– И верно, все мы безнадежны. Нас лучше пристрелить, чем выпустить на волю.

На ходу распутывая вязки ненавистного корсета, который меня каждый раз принуждали надевать на подобные торжества, я влетела в кухню и оглядев остывающий очаг, пошарила в глубине печи, пытаясь нащупать припрятанную к ужину куриную лапку.

Неожиданно позади раздалось смущенное покашливание и подскочил на месте, пытаясь удержать сползающий лиф платья, я прорычала:

– Дьявол тебя раздери! Откуда ты здесь взялся?

Парень невозмутимо ткнул пальцем в сторону входной двери и протянул:

– Вошёл. Оттуда.

– Что? И зачем ты это сделал?

Пожав плечами новый помощник конюха разочарованно свистнул:

– А ещё говорят, что нефилимы обладают мудростью. Врут. Ты разве не видишь? Я ужинаю.

С обидой наблюдая как моя припрятанная куриная ножка быстро исчезает в его желудке, я обречённо выдохнула:

– Ты стащил мою еду

Удивлённо приподняв бровь, кареглазый переспросил:

– А тебя что, не кормят в гостевой? Странно.

Кормят, да только в компании знати у меня и кусок в горло не лезет. Вслух же я проговорила:

– Как ты попал в кухню? Ужин для прислуги давно окончен.

Вместо ответа он облизнул палец и вновь указал на дверь:

– Ты повторяется. Видишь? Это дверь. И я в нее вошёл. Вполне логично, не правда ли? Харил сказал, что мне следует найти кухарку, которая накормит меня. Я работал и не успел к ужину. Но здесь никого не было и пришлось сделать все самому. Кстати, это не ты та кухарка?

Проигнорировав, явно провокационный, вопрос я с подозрением прищурилась и всмотревшись в лицо наглеца, вдруг быстро вскинула руку и прихлопнула ладонью колпачок керосинки.

На мгновение нас окутала кромешная тьма, а затем я с удовлетворением увидела то, о чем и подозревала ранее- карие глаза сидящего напротив наглеца отливали изумрудным блеском.

Ухмыльнувшись, и вновь прикрутив фитиль в тусклом свете лампы я тут же различила укоризненное лицо брюнета.

Он сердито выдохнул и обиженно проворчал:

– Подловила, да?

– Мне стоило убедиться. И я это сделала. Но удивляет другое, разве ты не в курсе, что двор Велтранов- это яростные противники всего, что касается магии? Им придется не по вкусу, что в Лима появился эльф.

– Я полукровка

– Слабое оправдание. И очень глупый поступок.

– Хм, но как ты догадалась?

– Никак. Считай это шестым чувством нефилима. Что эльфу понадобилось здесь настолько, что ты рискнул появиться в замке?

– Ищу одного человека. Так, старый знакомый.

– Не думаю, что он здесь. В Сейлоке нет фейри, уж поверь.

– Посмотрим. И да, красивые браслетики у тебя. Чистое серебро?

– Очень смешно, деревенщина!

Резко отвернувшись, я тут же направилась к выходу, бормоча под нос проклятия и что- то о наглости полукровок и застрявших в их горлах куриных костях.