Конечно, я и не собираюсь посвящать в это открытие ни Эрила ни кого- либо другого, у меня и своих проблем хватает, чтобы ещё и прибавлять к ним чужие. Пусть сам разбирается, но если темноглазого поймают, не медля вздернут, как пить дать. Разговор при дворе короткий, чуть что не так, сразу либо виселица либо плаха.

***

Народ в Лима прибывал с каждым днём. Близился сезон лисьей охоты. Хотя до самого кровавого пиршества оставалось ещё более недели, гости наводнили замок, требуя внимания, еды, питья и развлечений.

В самом городе тоже вовсю шныряли торговцы, воры и прочий сброд. Вся эта суматоха продлится до второй луны, затем словно по команде, волна схлынет и наступит затишье, вплоть до самого Дня Забвения.

Работы при дворе значительно прибавилось. Прислуга носилась словно ошпаренная, встречая и сопровождая новоприбывших. В такое время не стоило и мечтать о прогулках, тем более Илида расступалась и загрузила меня под завязку.

Не оставалось времени даже на то, чтобы спуститься к конюшням и навестить Вендил. Вряд ли в этой неразберихе кто озаботиться тем, чтобы подкинуть ей сена и налить воды в бунжу.

А так как при дворе меня особо не привечали, в последнее время и подавно, опасаясь гнева Жемин, то это сказывалось и на несчастной кобыле. Надеюсь хоть к ужину улучу минутку, проверю как она.

Словно в ответ моим мыслям, повариха ворча и постанывая, грохнула передо мной очередную порцию столового серебра, и буркнула:

– И это только начало, скоро станет вовсе невмоготу. Едят, пьют да веселятся круглосуточно, бес их задери. А мы тут надрывайся да не жалуйся. Тьфу!

…Как бы я не торопилась, один черт проводилась до самой темноты. И наконец выскользнув наружу, что есть мочи приспустила в сторону конюшен.

Пробравшись меж идеально выскобленных стоил, наполненных отборным овсом и сеном, я уткнулась в шею, радостно всхрапнувшей Вендил:

– Привет, красотка. Я тоже очень скучала.

И с удивлением оглядев полные ясли и поилку, пробормотал:

– Надо же, ты смотри- ка, кто-то проявил к тебе внимание. И кажется я догадываюсь кто.

– Тоже шестое чувство нефилима?

Хмуро взглянув в искрящиеся темные глаза, я проворчала:

– Нет, довольно длительный период жизни в суровой реальности. С чего такая щедрость?

– Будем считать, что я отблагодарил тебя за молчание. Мы квиты. И вот ещё что, между прочим у меня есть имя. Киттерс. Или Кит, если ты не против.

Желая огрызнуться, я осеклась. Парень все же совершил доброе дело. И потому промямлила:

– Я и не собиралась никому рассказывать. Не мое это дело. Мое имя- Вейл, но думаю тебе об этом уже известно.

Он кивнул в знак согласия и продолжил:

– Включая и то, что ты живёшь в Лима уже девять лет и делаешь это не по своей воле.

– Не стоит быть таким любопытным. Я не расположена обсуждать свою жизнь. Даже за охапку сена.

– Мне кажется, ты слишком все усложняет. Всего лишь вежливость, не более. Но мне то скрывать нечего. Я- Киттерс Баркинс из Готтерса. Мне девятнадцать и я девятый ребенок. То есть бесперспективный и к тому же не желанный по рождению.

– И что это означает?

Парень улыбнулся и пожал плечами:

– Мой отец- не человек. Но я никогда его даже не видел.

– А твоя семья? Братья и сестры?

– Люди. Все до единого. Родители не хотели, чтобы кто- нибудь догадался о том, что я не такой как они…

– …и потому поспешили как можно скорее сплавить тебя из дома.

– Можно сказать и так. Но я не в обиде. У меня остался Пончик и ещё целый мир. Куда хочу туда и пойду.

Заметив мою унылую физиономию, Киттерс осекся и несмело договорил:

– И ты, ты тоже могла бы попытаться.

– Что именно? Уйти? Это исключено. Ты не понимаешь о чем говоришь.

– Почему? Этот город совсем не то, что требуется нефилиму. Разве я не прав?

Сердито фыркнула, я оборвала философию парня и отчеканила:

– Довольно обо мне! Как я уже и говорила…

– …ты не собираешься посвящать меня в подробности своей жизни. Я помню, да.

– Вот и прекрасно. А теперь мне пора, ещё раз спасибо за Вендил, но больше так не делай. Я сама могу позаботиться о собственной кобыле.

В последний раз потрепав холку лошади, я сунула ей дополнительный кусок сахара и поцеловав крошечную звёздочку на носу, поспешно удалилась.

Немного позже, свернувшись на древнем топчане каморки, я изо всех сил пыталась избавиться от нахлынувших воспоминаний, невольно пробужденных ничего не подозревающем о моих метаниях Китом. Помощник конюха разбередил затянувшиеся паутиной старые грезы о свободе, заставив меня вновь ощутить давящий груз абсолютного одиночества.