— В чем дело? — строго спрашивает она.

Девушка тушуется и опускает глаза, пока подошедшая женщина всматривается в лист, который я положила перед Маргаритой. Костер возмущения как-то резко потух под холодным профессионализмом старшей сотрудницы, поэтому сижу молча.

— Иди в мой кабинет, — говорит она строго и садится на место девушки.

С ней на оформление, подпись и проверки уходит минут десять, и я, сердечно поблагодарив, вылетаю из отдела кадров.

Александр Петрович сказал, чтобы я подъезжала к девяти, но вряд ли он предполагал, что к работе я приступлю только к обеду. Позорище.

Забегаю в лифт и тут же принимаюсь приглаживать растрепавшийся хвост, используя матовую металлическую поверхность как зеркало. В ней ни черта невозможно рассмотреть — отражение расплывчатое и искаженное, но продолжаю маниакально бороться с выбившейся прядкой.

Даже не сразу обращаю внимание, как створки лифта расползаются, и в кабине появляется еще один человек. Только когда его тень накрывает меня, а в стенке отражается темный силуэт, я вздрагиваю и резко разворачиваюсь.

Что я сделала, чтобы заслужить такую хреновую карму?

— Здравствуй, Таня.

Боже, да таким голосом можно остановить таяние ледников, а взглядом резать сталь.

От того мужчины, который заставлял мои ноги подкашиваться не осталось и следа. Но он все так же хорош собой. Только на лице нет ни одной эмоции.

— В-влад? — блею заикаясь.

В душе водоворот из паники, страха и… радости. Та частичка меня, которая цепляется за хорошие воспоминания воспряла и тянется к этому невозможному мужчине.

— Для моих сотрудников — Владислав Андреевич, — говорит строго, ощупывая взглядом мое тело.

Его сотрудников? Похоже кто-то свыше вместо благословления решил наслать на меня проклятье. Или сектанты сглазили. Других причин своей невезучести я найти не могу.

— Что муж дал пинка под зад и ты решила обо мне вспомнить? Одного не пойму, как ты к Лебедеву умудрилась подмазаться.

Будто в прорубь окунули. Да что несет этот самодовольный хлыщ? Как вообще смеет со мной так разговаривать, после того дерьма, которое на меня вылил?

Режим блеющей овцы отключается, на смену приходит — боевая. Гордо поднимаю подбородок.

— Вообще-то, я надеялась, что, как и бывший, ты навсегда исчез из моей жизни, и мы больше никогда не встретимся.

— Неужели? — Влад наигранно удивляется и холодно ухмыляется. — Тогда зачем ты устроилась в мою фирму?

— Я не знала, что она твоя. И если ты был против, то почему Александр Петрович предложил мне должность?

— Потому что, — цедит сквозь зубы, — у нас Сашей равные права, и, к превеликому сожалению, я не смог его переубедить.

— Что ж, вижу наше неприятие друг друга — взаимно, — я скрещиваю руки на груди и отступаю чуть назад, — я сейчас же напишу заявление на увольнение.

Лифт, наконец-то дзинькает на моем этаже, и я выдыхаю, делая шаг наружу.

— Только через две недели, — ядовитым дротиком летит мне в спину.

26

Лифт давно уехал, а я все еще стою в холле, напоминая себе, как дышать. В ушах шумит, оскорбления бьются о черепную коробку, как резиновые мячики.

Чем я заслужила такое хамство? Тем, что послала его? Я же помню, что Влад не любит, когда что-то идет не по его плану. Но какой реакции он ожидал? Что я отвечу: да, конечно, отбирай сына.

Прижимаю ладонь к бешено стучащему сердцу, а затем к щеке. Лицо горит, будто у меня температура, а руки ледяные и слегка подрагивают.

Мне бы бежать в кабинет, иначе зарекомендую себя как безответственная особа, но ноги словно приросли к полу. Да и зачем теперь стараться? Отработаю две недели и уволюсь. Сегодня же попрошу Алену помочь мне с резюме.

Заставляю себя сделать шаг, потом еще один. И не замечаю, как оказываюсь перед коричневой дверью офиса. Сейчас предстоит знакомство с новыми людьми, а встреча с Владом уничтожила весь энтузиазм.

Тем не менее растягиваю губы в улыбке и стучу, заглядывая внутрь. Странно, никого нет. Все столы пустые. Кручу головой, замечая слева еще одну дверь с надписью «Корина Ольга Матвеевна. Глава экономического отдела». Вот туда-то мне и надо.

Ольга Матвеевна строгая женщина немного за тридцать оказывается на месте, она приглашает меня присесть, задает несколько вопросов, касающиеся только моего опыта работы, за что я ей очень благодарна. С недавних пор расспросы о сыне вызывают кучу подозрений.