Благодарю Симонова за информацию и включаю мозги на полную катушку. Столько нового узнал из одного телефонного разговора. Не стоило его откладывать.

Столько вопросов в голове, но больше всего меня интересует, почему Ведьма не сказала, что беременна от меня?!

Я отчетливо помню, как она засмущалась, говоря, что я у нее второй мужчина. Симонов подтвердил, что бывший не отец. Вывод очевиден: Максим мой сын.

Блядь, у меня есть сын! А я ничего о нем не знал.

Хочется схватить Таню за плечи и хорошенько встряхнуть, проорав в лицо: почему?

От злости, охватившей меня, сбрасываю со стола все, что не нем есть. Всякая канцелярская мелочь звякает по полу, листы с отчетами и договорами шелестят, скользя по мраморной плитке.

Хватаю трубку, чудом уцелевшего телефона, с намерением вызвать Ведьму и устроить ей разнос за скрытность, но вовремя останавливаюсь. Перед глазами встает искаженное болью лицо Насти, и я опускаюсь в кресло.

Злость не уходит полностью, но спадает до той стадии, когда я могу мыслить рационально.

В какой-то степени я могу понять почему Таня ничего не сказала. Она меня не знала, могла предположить, что я мудак, который заставил бы ее сделать аборт или оставил бы одну с ребенком на руках.

Только не сказав мне, она все равно осталась одна. И лучше бы я об этом не думал, потому что снова начинаю злиться.

Чего она этим добилась? Уверен, ей было очень тяжело. Один телефонный звонок и я бы взял ответственность, помог бы переехать.

Не хотела со мной встречаться? Ладно, насильно мил не будешь. Я все равно бы обеспечил их с сыном.

Я хотел бы общаться с Максимом, участвовать в его жизни. Нет, не так. Я хочу!

Прошу Лизу, пригласить ко мне Таню якобы для отчета по работе. До конца рабочего дня еще пятнадцать минут, надеюсь, птичка не упорхнула. Немного нервничаю до того момента пока не раздается тихий стук в дверь.

— Здравствуйте, Владислав Андреевич, — говорит робко, застывая на пороге.

— Закрой дверь и присядь, Таня.

Рыжик медленно идет к моему столу, словно я ей сказал: закрой дверь и клади голову на плаху. Раздражает, что она меня боится. Хотя тут я сам виноват. Налетел на нее в лифте, как на врага народа.

Зато есть время насладиться плавным движением бедер, моей сладкой Ведьмочки. Она потрясающе выглядит в нежно-розовом платье, обтягивающем ее стройную фигуру.

Забираю из подрагивающих пальцев папку и просматриваю отчет, не вникая ни в цифры, ни в графики.

— Я еще не закончила, — говорит отстраненно, — думаю, к концу следующей недели будет готово, и больше вы меня не увидите.

Вскидываю не нее глаза.

— Тебе не нравится у нас работать?

— Нравится, — отвечает с подозрением, — но вы…

— Ты.

— Что?

— Обращайся ко мне на «ты».

— Но в лифте вы говорили…

— Я в лифте много чуши наговорил, — снова перебиваю Таню и откладываю отчет, все равно он только предлог для встречи, — прости за это. Мы давно не виделись. Как у тебя дела?

Несу какой-то бред. Но Таня меня боится, и нужно ее немного отвлечь. А так хочется сказать прямо: я знаю, что Максим мой сын, давай жить вместе.

— Все хорошо, — отвечает Рыжик, а в голубых глазах подозрение.

Не удивительно. Я сначала на нее наорал, не прошло и двух недель уже прошу обращаться на «ты» и интересуюсь делами.

— Обживаешься в столице?

— Да.

Ожидаю, что Таня расскажет какие-нибудь подробности, но она молчит. Понятно. Непринужденной беседы не получится. Значит буду переходить к тому, что меня действительно интересует.

— Таня, почему ты сбежала от меня в Краснодаре?

— Не будет ворошить прошлое, — говорит напряженно, пытаясь выдавить улыбку. — Если ты закончил с отчетом, можно я пойду?

— Пожалуйста, ответь на вопрос, — добавляю строгости в голос.

Таня поджимает губы и опускает глаза.

— Мне нужно было успеть на самолет. Решать свои проблемы с разводом, квартирой, работой. Тем более я не знала, как ты отреагируешь.

— Я хотел позвать тебя с собой.

Таня в неверии прищуривается.

— Ты меня совсем не знал.

— Но хотел узнать. И до сих пор хочу.

— И именно поэтому, ты практически напрямую назвал меня алчной шлюхой? — зло шипит Рыжик и встает с кресла. — Надеюсь, через неделю мое заявление не превратится самолетик, его не съест собака, и оно банально не потеряется. Всего хорошего Владислав Андреевич.

Ведьма, чеканя шаг, быстро идет к выходу, а я как пружиной подброшенный соскакиваю и бегу за ней.

Нет, милая. Не убежишь.

Она успевает слегка приоткрыть дверь, когда я с силой врезаюсь в нее ладонью, запирая желанную кошечку между своих рук.