Мягкая ладонь принцессы коснулась руки Айны и легонько стиснула ее. В глазах Элеи было столько тепла и доброты, что почему-то очень захотелось заплакать...

«Это действительно так, – сказал Патрик, наливая из пузатого кувшина теплое вино. Весна только-только тронула своим дыханием Южный удел, и ветер все еще был свеж. Согретое феррестрийское и уютные шерстяные накидки позволяли в полной мере наслаждаться ярким солнцем и не бояться прохладных дуновений. – Что бы ни происходило в твоей жизни, ты можешь быть уверена, что найдешь здесь защиту, поддержку и любовь.

Она все-таки расплакалась тогда... Слезы сами собой заструились из глаз, как ни силилась Айна удержать их внутри. Да только никто ее за это не осудил, не сказал «хватит реветь, прекрати немедленно», как всегда это делала мать... Вместо того Элея встала из своего кресла, подошла к ней сзади и крепко обняла. Именно в тот момент Айна окончательно и бесповоротно осознала, что действительно может считать Янтарный Утес своим домом. Своим настоящим единственным домом, где ее любят, понимают и принимают такой, какая она есть.

Подгорная деревня жила своей медленной размеренной жизнью. Выйдя из фургона, Айна увидела давешних мальчишек, которым поручили заботу о ее лошадях – оба смуглых сорванца снова отирались неподалеку, зыркая из-под черных кудрей своими темными, яркими, как маслины глазами. Увидев, что Айна тоже смотрит на них, мальчишки сделали вид, будто просто прогуливались мимо. Они были смешные, очень похожие друг на друга. Один постарше, другой совсем еще маленький – года четыре, не больше.

«Моему сыну могло бы быть столько», – подумала Айна с грустью. Она давно уже смирилась с тем, что судьба не уготовила ей стать матерью, и старалась пореже думать на эту тему, убедив себя, будто вовсе не хочет возиться с пеленками и всю оставшуюся жизнь тревожиться за созданного человека... Но порой нет-нет, да накатывало едкое, как трава кру, чувство невосполнимой потери. В такие моменты Айна ощущала себя так, словно все самое важное в этой жизни проходит мимо нее, и она сама в этом виновата.

Единожды осознав, что неспособна зачать и выносить дитя, она попросту запретила себе думать на эту тему. Чтобы не расстраиваться лишний раз. Но Лиан все изменил... Айна не могла забыть то трепетное прикосновение тонких пальцев к ее животу и эту робкую просьбу исправить то, что казалось ей определенным раз и навсегда. Глядя на черноглазых мальчишек она в тысячный раз спрашивала себя, не совершила ли самую большую за последнее время ошибку, отказав ему тогда.

Повинуясь внезапному порыву, Айна махнула рукой пронырливым братцам, а потом поманила их к себе. Когда мальчишки осторожно приблизились, она с улыбкой спросила на своем не очень совершенном, но вполне чистом феррестрийском:

– Конфеты любите?

Глаза сорванцов разом стали большими и вспыхнули от восторга.

– Ага! – выдохнул младший и первым сунулся вперед. – Любим! А ты смешная! Ты похожа на парня! В штанах ходишь...

Старший посмотрел на брата, как на дурачка и отвесил ему крепкую затрещину.

– Эйме, ты б рот-то свой вонючий прикрыл! Как со старшими говоришь! Вот Ба услышит, она тебе задницу надерет!

Айна не выдержала и рассмеялась. Младший очень смешно надул нижнюю губу и наверняка испепелил бы старшего взглядом, если бы боги наделили его силой как у Лиана.

– В штанах удобно, – сказала она, пожимая плечами. – Можно дрова рубить, коней запрягать, по деревьям лазить... У вас что, девчонки никогда так не одеваются?

– – Неа, – шмыгнул носом маленький Эйме. Он потер отбитый братниной ладонью затылок и спросил небрежно: – А что, у тебя по правде конфеты есть?

Конфеты были по правде.

Они лежали в одном из рундуков фургона как бесценный запас на тяжелый день. То есть, на день, когда все не так, и очень нужно себя чем-нибудь утешить. Эти конфеты налепила из орехов, изюма и меда главная кухарка Янтарного Утеса. Специально для Айны по заказу хозяйки дома. Элея лично вручила ей плетеную коробочку с угощением накануне отъезда, и Айна старалась растягивать запасы как можно дольше... Она и сама не могла бы сказать теперь точно, отчего вдруг столь щедро решила поделиться конфетами с этими почти незнакомыми ей детьми.

Просто почувствовала, что надо.

Так степные люди задабривают подношениями духов...

Заглянув в коробочку, Айна обнаружила, что маленьких сладких шариков там осталось не больше десятка. Она выбрала два покрупней и вручила мальчишкам, нетерпеливо ждущим у дверей фургона.

– А теперь отведите меня к моим лошадям, – феррестрийская речь певуче перекатывалась на языке и казалась очень приятной после попыток изъясняться на наречии Диких земель. – Я знаю, что о них позаботились, но будет лучше, если я сама расскажу вашему дяде, чем их можно порадовать и чего они не любят.