А уже после злости и ярости к Лохматых Егерям пришло сомнение и неверие. Сомнение в том, были ли они и в самом деле, до этого сражения, одними из лучших бойцов в Туманных болотах? И неверие того, что сражавшийся против них, без какого-либо оружия человек, разбирался с ними, как с какими-то жалкими, слюнявыми и беззубыми щенками.

И только в поединке Норуна и Юпериуса была схожесть с настоящим, сражением.

Используя всё своё воинское мастерство, всю свою силу и все запасы, как своей, так и накопленной в ядре энергии, чистокровный оборотень, без устали атаковал наставника Боя. Причём последний, так до сих пор не нанёс ещё ни одного ответного удара.

Юпериус просто уворачивался, уклонялся, отбивал некоторые из ударов алебарды свои шестом. Временами мягко и стремительно, буквально обтекая своим телом бьющее по нему вражеское оружие.

За всеми действиями своего учителя внимательно следил Арес. Больше ведь мальчишке заняться было нечем. К его радости или печали, больше никто из Лохматых Егерей не изъявлял желания на него нападать. Так почему бы было не воспользоваться подвернувшейся возможностью, понаблюдать со стороны за сражение одних из лучших воинов Атлантиды. Понаблюдать и поучиться.

Наблюдал, учился и запоминал вместе со своим сосудом и Акхалы. Вот у него-то, был по-настоящему нестерпимый зуд кулаков. Если бы, конечно, эти самые кулаки у него были.

Но, несмотря на своё огромное, нестерпимое желание, броситься вместе со своим сосудом в гущу сражения, Акхалы, сдержался. Верней его сдержало присутствие поблизости, ненавистного ему младшего волшебника.

От ярости и бессилия, будущий повелитель этого мира, не сдержавшись, даже зарычал. И вместе с ним тихо зарычал и его сосуд.

Мишкен даже испугано отодвинулся подальше от мальчишки, услышав того тихий, утробный рык. Рык, которого, наблюдавший за поединком наставника Боя Арес, даже сам и не замечал.

То, что сын короля оборотня был ещё юн для первой трансформации, брак прекрасно знал. Но мало ли…

А оказаться рядом с чистокровным оборотнем королевских кровей, когда тот первый раз трансформировался в зверя, Мишкен не собирался. Жить то ещё хотелось. И желательно жить, со всеми частями тела на месте.

По реакции брака, и по того испуганной морде, Акхалы понял, что его эмоции передались и мальчишке. Поэтому, он был вынужден взять под контроль свои эмоции. Ведь сейчас, почему-то, связь между ним и его сосудом была, почему-то, слишком уж, по непонятным даже для него самого причинам, сильной.

Хотя, не могло ли быть наоборот? И, это эмоции мальчишки передались ему…

Даже вон, находившийся в соседней «камере» волк, спавший до этого столько лет, издал тихое рычание.

— Давайте спрячем оружие и поговорим. — Опрокинув на землю своего последнего противника, младший волшебник обратился непосредственно к Норуну.

Из отряда нападавших, только тот один ещё сражался. Все же Лохматые Егеря, были либо в отключке, либо валялись на земле и корчились от боли. Неспособные больше продолжать пока сражение. Ноуна, всё так же находилась в крепких объятиях Краниоса, и больше не могла ни на кого напасть.

Прежде чем Норун принял решение, Юпериус, быстро отступив от него назад, спокойно упёр рядом с собой в землю посох. Показав этим самым, что больше не желает сражаться.

Хотя, если разобраться, то он-то по-настоящему и не сражался. Ведь по среднему сыну барона Жоргана из седьмого выводка так и не было нанесено ни одного ответного удара.

— Вам не взять меня в плен без боя. — Грозно предупредил Норун. Тем не менее, он не стал продолжать свою атаку. Но по его стойке было видно, что в случае на него нападения, он готов был сражаться.

— Ни про какой плен не идёт речи. — Заверил Ютиас.

Норун не веря, посмотрел на удерживавшего его сестру Краниоса. Если это было не пленение, то, что ещё?

— Да отпусти ты уже её. — Недовольно прошептал гиганту Гаперан.

Нехотя, Краниос разжал свои объятия и отпустил Ноуну.

— Только, чур, не кусаться. — Брошенные вслед, отскочившей от него девушке слова, заставили ту обернуться и хитро, с каким-то озорным блеском в глазах, посмотреть на гиганта.

— А как же прелюдия?

От слов, а верней, практически открытого намёка, Краниос покраснел, а Гапериан заржал как конь. И этот смех немного помог разрядить натянутую обстановку.

— И так, дамы и господа. — Ютиас обращался к брату и сестре. Ведь, только те, из отряда нападавших, были, сейчас на ногах. И именно они командовали произошедшим нападением. — Не объясните ли нам причину, по которой вы на нас напали?

— Вы убили нашего брата.

Услышав, в чём их обвинил Норун, Ютиас удивлённо посмотрел на своих друзей. Которые, как и он сам, ничего не понимали.