— Вы на чьей стороне, Том?

— Простите? — удивился Коккинакис и переложил еще одну бумажку.

— Почему я узнаю от подозреваемой факты о деле, которое веду?

С этими словами Генри развернулся и наклонился над столом Коккинакиса. Он взглянул в глаза Тому, при этом его лицо было безэмоциональным, будто высеченным из мрамора.

— Джерри находилась на месте преступления в то время, когда кто-то вырезал картину из рамы! Какая прелесть, не находите, Томас? Вы даже не удосужились мне сообщить подобную мелочь?

Коккинакис вздохнул и откинулся на своем кресле.

— Ах, это.

Генри широко улыбнулся, кивнул, и, поправив полы пиджака, уселся напротив Тома. Жест вышел довольно театральным. Том снова вернулся к своим бумагам и как бы невзначай продолжил отвечать на выпад Брикмана.

— Мы скрыли это потому, дражайший агент Генри, что это нелегальная подработка. В полиции платят мало, а это, если хотите, халтура!

Том улыбнулся и приподнял очередной лист к свету. Затем поморщился, скомкал бумажку до состояния маленького шарика и выкинул ее в близлежащую урну. Удар получился точным. Брикман лишь проводил комочек взглядом.

— Если бы в прессу просочилось информация, что полиция берет деньги за охрану объекта в свободное от работы время, это означало бы конец карьеры не только Джерри.

— Но она была там, — не унимался Генри, прищурившись и внимательно разглядывая Тома.

— Ей просто не повезло, что в тот день была именно ее смена. Девушка была на другом этаже, Брикман. К тому же она уснула в раздевалке и прибежала к «шапочному разбору», когда прозвучала сигнализация.

Генри рассмеялся.

— Уснула? Интересный способ охраны объекта.

Том пожал плечами, потянулся за ручкой, записал что-то в блокнот и вернулся к своим бумагам.

— Она отработала две смены. Дежурство было ночным, ничего удивительного.

Брикман закрыл ладонью глаза, вздохнул, затем потер переносицу.

— Не это удивительно, Том. Удивительно, как у вас до сих пор еще что-то висит в этой вашей галерее.

Брикман выпрямился. Он одернул пиджак и, скрестив руки за спиной, шагнул к окну. За стеклом была Греция — наследница Древней Эллады, колыбель истории, подарившая миру множество легенд и мифов. Она — Родина великих ученых и олимпийских игр, демократии и анархии. Ей удавалось идти в ногу со временем и сохранять собственный менталитет. Страна-загадка, впитавшая в себя все краски столетий и культур.

— Необходимо допросить Джерри по всем правилам.

— Не тратьте время, Брикман.

— Откуда Орманд известно о том, что вы дежурите в галерее?

— Орманд? О боже, Генри! — покачал головой Коккинакис и швырнул очки на стол. — Вы общались с Джулией? Я же строго-настрого…

— Откуда Орманд известно о том, что вы дежурите в галерее? — повторил свой вопрос агент Интерпола.

Том задумался, потер вспотевший лоб, затем переложил несколько листков бумаги. И, когда нашел нужный, ткнул в него пальцем.

— Только что я получил информацию, согласно которой фонд Джонсона внес неплохую сумму на счет пострадавшей галереи, сразу после ограбления. Мои люди были на месте и еще раз опросили директора. Сердобольный начальник рассказал любителю Пикассо, как бедствует его заведение. И поведал о том, что они вынуждены подключать полицию к дежурству по ночам. Конечно же, на добровольных началах. Об оплате нам он не упомянул.

Том почесал подбородок и положил лист на стол.

— Думаю, так Джулия и узнала о дежурствах.

Брикман молчал. Коккинакис встал и подошел к агенту Интерпола, похлопав по плечу.

— Мы пошли по ложному следу, Генри. Пора признать это и развернуть следствие на сто восемьдесят градусов.

В ответ Брикман поморщился и слегка повернул голову, а Том продолжил:

— Опрос свидетелей в гостинице, где проживают Тео и Джулия, показал, что парочка вела себя довольно шумно в ту ночь.

Почему-то упоминание Джулии в подобном контексте было неприятно для Генри. Странно. Агент знал, что Тео и Джулия жених и невеста, а следовательно, занимаются сексом. Но почему-то эта мысль ему не понравилась. Брикман слегка сузил глаза, продолжая смотреть на улицу. Тем временем Том снова заговорил.

— А горничная, что приносила им заказанное шампанское, своими глазами видела распластавшуюся блондинку на кровати Джонсона. Орманд невиновна, Генри.

Брикману показалось, что в его голове зазвучала мелодия. Четкий ритм отбивал барабанщик, затем вступил саксофон. Но Том прервал его размышления.

— Я одного не могу понять, зачем наш вор взломал дверь изнутри, если уже проник в помещение?

— Потому что ваш вор не проникал в галерею через балконную дверь, как вы немедля объявили на весь мир. Он взломал дверь, когда зазвучала сигнализация. Преступнику не удалось бесследно поменять картину Мондриана, и когда зазвенела сигнализация, он наспех вырезал Пикассо из рамы. Затем передвинул чертову вазу, грубо взломал балконную дверь, сполз по водосточной трубе и убежал. Если бы вы занялись следами вокруг до того, как пошел дождь, возможно, у нас были бы улики, — развернулся Брикман к следователю афинской полиции.