Неожиданно Генри вскочил на ноги, вытащил секундомер из кармана. Нажав на какую-то кнопку, он засунул его обратно и захлопал в ладоши:

— Потрясающе, боже, шестнадцать с половиной секунд, — проговорил он полным восхищения голосом. — Замок средней сложности. Мисс Орманд, Вы — чудо!

Джулия замерла, ничего не понимая. Вооруженные люди тут же перестали кричать, они обернулись в сторону Генри и положили ружья на пол. Директор магазина устало плюхнулся на стул:

— Фуух! Наконец-то, у меня уже голова болит от крика. И глаза горят огнем от этих ваших капель, — он достал платок, промокнув опухшие веки.

Главарь банды направился в сторону Генри и Джулии, разминая шею.

— Хвала всевышнему, что весь этот цирк был не зря, — вздохнул Коккинакис, снимая лыжную маску и вытирая пот с лица.

Из кладовки выбежала разгневанная Джерри и с силой пихнула еще одного «нападавшего»:

— Обязательно было бить его по лицу?

Мужчина снял маску и улыбнулся, сверкнув гнилыми зубами:

— Я мечтал это сделать с первых секунд, как только он здесь появился!

Джерри снова толкнула его и наступила на ногу.

— Да ладно тебе, подлиза, зато она тут же бросилась к двери, помогло ведь.

Коккинакис присел на край стола, где было разложено множество книг различных авторов:

— Нет, с прикладом ты перегнул, — засунул он в рот сигарету и чиркнул спичкой. — Я разберусь с тобой в участке.

— Вообще-то здесь курить нельзя, — проскулил директор, но следователь на него не обратил ровным счетом никакого внимания.

— Ну, знаете, вы собирались «убить» Джерри, — пожал плечами ударивший Генри громила и вышел из магазина. — Я просто ускорил процесс, неблагодарные.

Джулии показалось, что она попала в странное фрик-шоу за стеклом. Как будто она шла по улице, сделала какую — то глупость, и теперь из укрытия выбежали люди, подарили ей букет с криками: «поздравляю, вас снимает скрытая камера».

Джерри встала на носочки, разглядывая рану Генри. Она приложила немного дезинфицирующего средства. К счастью, повреждение было незначительным.

А агент Брикман немного отодвинул ухаживающую за ним девушку в сторону и, смотря в ледяные глаза Джулии, восторженно объявил:

— Мисс Ордман, я приглашаю Вас на допрос по делу о пропаже картин из Национальной художественной галереи.

— С превеликим удовольствием, агент Брикман, — сухо ответила Джулия, стряхивая с юбки пыль и подбирая с пола сумочку.

— Откуда вы знали, что я?.. — не успела закончить фразу Джулия.

— Вы ходите сюда каждое утро. Мы следили, мадам, — смачно затянулся сигаретой Том.

Ордманд еще раз взглянула на Генри, и в ее взгляде четко читалось «подонок», но девушка промолчала.

Генри стоял напротив той самой витрины, перед которой еще несколько часов назад Джулия листала журнал о моде. Пестрые обложки глянцевых изданий и листы газет, аккуратно расставленные в алфавитном порядке, будто бы звали прикоснуться к себе. Лазурно-берюзовые изображения пейзажей райских мест сменяли футуристические картинки будущего. Великолепные женские лица подмигивали, улыбаясь идеально белыми зубами, а их бронзовые загорелые тела манили к себе в мир фотошопа и компьютерной графики.

— Вы ничего не меняли здесь? — обернулся Генри к продавцу.

Молодой парень в серой рубашке, голубых джинсах и бабочке оттенка спелой вишни покачал головой из стороны в сторону.

— Кажется, продали пару экземпляров Le Figaro, сэр.

Политика вряд ли интересовала его подозреваемую. Генри скрестил руки за спиной, снова и снова задавая себе один и тот же вопрос: «Что же ты хотела взять на самом деле?» Внимательно изучая содержание витрины, Брикман попытался восстановить каждое движение девушки. У агента была отличная зрительная память, и, закрыв глаза, он повторил перемещение руки женщины. Когда агент Интерпола перевел взгляд на нужное ему издание, его сердце пропустило удар.

Вернувшись в участок, Генри, не медля ни секунды, включил ноутбук на столе Коккинакиса и защелкал по клавишам в поисках нужной ему информации. Когда дверь тихонько отварилась, а рыженькая голова просунулась в образовавшуюся щель между стеной и полотном, Генри даже не оторвал взгляда от экрана.

— Вы хоть что-нибудь ели сегодня, сэр? — прошептала Джерри, неловко улыбаясь.

— Люди ждут от еды невозможного, — ответил Генри, продолжая щелкать по клавишам, — облегчения нравственных страданий, избавления от одиночества. Они хотят с помощью еды решить основные жизненные проблемы, но еда, — наконец-то он взглянул на Джерри, громко щелкнув на пробел. Этот удар по клавише был словно победным аккордом: по всей видимости, Генри нашел то, что искал, и был несказанно рад этому, — еда — это всего лишь еда, дорогая Джерри!