— Угу, посмотрю, что смогу сделать, — нехотя сказал мне Хэнк и повесил трубку.

Весьма вовремя, должен признать. Я же остался неподалёку от входной двери лавки «Товары для души» вместе с её владельцем, по-прежнему весьма заинтересованным поговорить об этом самом Уокере, которым он явно восхищается. Придётся сообщить ему неприятное известие о судьбе его кумира.

— Я взял перерыв, можем поговорить где-нибудь, — сообщил он мне, и мы прошагали немного по Митчелбрук-уэй и уселись на лавочках в тени двора возле Детского Центра «Harmony», здесь можно было спокойно провести время и поболтать.

— Думаю, место вполне подходящее, — прервал я воцарившееся молчание, — Так вы точно вживую никогда не увидели Уокера?

— Что вы, детектив. Если бы! Этот человек, если вообще человек, был прямо-таки не от мира сего! — с восхищением говорил мой собеседник.

— Странным был, это уж точно, — заметил я, — А не знаете ли тех, кто мог считать его не великим, как вы, а как раз наоборот? Кто-нибудь желал ему зла? Может он говорил вам в переписке о ком-то таком? Или хотя бы о своих планах, встречах?

— Мне бы хотелось всё-таки знать, что произошло, — прервал мой поток расспросов «библиотекарь».

— Ох, тело мы нашли вчера на кладбище под утро. Сторож вызвал полицию. Тело изуродовано до ужаса, не узнать. Только по документам еле-еле смогли выяснить, что это некий… Да как же его, боже ж мой, четыре имени и Уокер на конце. Да кто так называет ребёнка?! Что у него за родители! — меня аж трясло от гнева на собственную память, что я попросту не могу запомнить, как же зовут обескровленную жертву.

— Свои первые тексты он подписывал, как Иоан младший, поведал мне мистер Лоусон, грустно уставившись вниз на асфальт вокруг лавочек, — Знаете, «Айван» это ведь ещё и «Иоанн», — пояснял он мне, — Иоанн Богослов, знаете такого?

Я отрицательно покачал головой. Конечно же, я был знаком с Библией, читал её, но вот, кто есть кто, какое Евангелие от Матфея, какое от Иуды, какое от Иоанна — не имею ни малейшего понятия. Знаю лишь общие факты о распятии и двенадцати учениках, или сколько там их. Понтий Пилат, Голгофа, терновый венец, крест, воскрешение.

Никогда не был человеком верующим, да и воспитывался в семье, где научные знания приветствовались и уважались поболее религиозных догматов. Хотя заповеди типа «не укради» и «не убей» действительно хороши и должны по-прежнему быть основой для нашего законодательства.

— Откровения Иоанна Богослова, — сообщал мне мой собеседник, — Это там, где про Апокалипсис и Страшный Суд.

— Вот оно как, — только и мог произнести я в ответ без особой заинтересованности.

— А «Иоанн младший», он же «I.J», как подписаны некоторые его ранние тексты, рассказывал нам о дьяволах, демонических тварях, во всей красе описывал диковинных зверей и различные потусторонние сущности, именованные «Порождениями Азатота».

— Переписывал религию, трактовал на свой лад, понятно, — заключал я вслух над сказанным Лоусоном.

— Он просвещал людей, стирал границы, убирал неточности, нёс свет, словно сам Люцифер! — продолжал он воспевать те труды по мифологии.

— Тексты, значит. В Интернете? Издавал что-нибудь? — поинтересовался я.

— Что вы! Церковь никогда не позволит напечатать истинные откровения! Они внесут смуту, разобьют общее «стадо» послушных верующих! — уверял меня собеседник.

— Как грубо, — заметил я на эту его фразу, — Хорошо вот нас сейчас никто не слышит.

— Он написал большой труд «Пророчества Нахемы» и подписал его «Найт Уокер», — продолжал «библиотекарь», — Издать, естественно, было невозможно, но он рассылал экземпляры желающим за скромную плату, а сокращённую и неполную версию потом кусками публиковал на форумах и сайтах подходящей тематики.

— Ясно, — заключил я, представляя, что мне теперь предстоит прочесть немало аналогичной чепухи, что я лицезрел вчера из папки с уликами.

— Книга была невероятно популярной! В своих кругах… — добавил он, потупив взор, — Она встала в один ряд с «Тайной Червя», «Книгой Еноха», «Трактатом о Гулях», «Некрономиконом» и другими культовыми работами настоящих мастеров! Сколько там содержалось информации, молитв, ритуалов!

— И, что, прям хорошо раскупалась? Стала интернет-бестселлером? — не мог я поверить в подобный успех даже в узкой среде безбожников оккультистов.

— Стала хитом и откровением, она сцепляла веру многих политеистов в… — продолжал «библиотекарь».

— Кого-кого веру? В смысле, чью? — недопонял я.

— Монотеизм — вера в одного бога, политеизм — вера во множество богов, — разъяснил он мне, — Язычники, политеисты, викканцы, телемиты…

— Сатанисты, — дополнил я его список язвительным тоном.