– Лоренцо, – спохватилась я, возвращаясь на несколько шагов назад, – я знаю, что для тебя это неожиданность, и ты планировал, наверное, совершенно другое. Но я могу тебя заверить, что ТЕБЯ никто заставлять не будет. Это было мое предложение, и ты можешь отказаться. Я не обижусь, даже не думай. Просто ты самый лучший и добрый из всех возможных мужчин, которых я не знаю и знать то не хочу. Мы столько лет вместе. Все знаем друг о друге…

– Постой! Это ты, что, мне предложение делаешь? – проговорил он одними губами.

– Да, – коротко ответила я.

– Интересно. Ты делаешь мне предложение. И тут же разрешаешь отказаться. Почему? Значит, не…

– Что значит НЕ? Ты самый достойный из всех! – твердо проговорила я. Боже, действительно, как в магазине. Ужас какой-то!

– А почему ты разрешаешь мне отказаться? – его взгляд наконец-то сфокусировался на мне.

– Потому что не хочу рушить твою жизнь. Ведь этот брак по сути договоренность. Мы лучшие друзья. Я люблю тебя как друга, брата. Ты сам все прекрасно знаешь. Если за столько лет я не полюбила тебя как мужчину…

– Да уж, предложение! – качал он головой, слегка посмеиваясь.

Я не видела ничего смешного, кроме того, как именно я это делаю. Все фразы получаются какие-то странные, обрывочные.

– А я могу подумать? – резко спросил он. Я даже дернулась от неожиданности.

– Конечно. Давить на тебя я не буду. И мой отец, кстати, тоже.

– Почему?

– Что почему? – не поняла я вопроса, – Почему я не буду на тебя давить?

– Нет, почему на меня не будет давить вождь? Ведь он может просто сказать «да будет так» и я не куда не денусь!

– Потому что я не хочу этого. Если меня насильно выдаю замуж, то почему еще и…

– Не только. Боюсь, что ты не заметила главного. Я слабый оборотень и не представляю для него интереса. Думаю, что он даже был против, когда ты предложила меня. Именно поэтому он не будет настаивать! Потому что заставить сможет и более сильного оборотня, – говорил Лоренцо.

И ведь это была правда, как не грустно признавать. Я опустила голову вместе с глазами.

– Не волнуйся! Я не обижаюсь. Но отвечать тебе пока не буду. Хорошо? – сказал он, приподняв мое лицо лишь двумя пальцами за подбородок, и заглянув в глаза.

Прикосновение было сильным, но приятным. А может быть, мама права, «стерпится слюбиться»? Может быть, я просто не вглядывалась в Лоренцо, который всегда был рядом? Может быть, мысль была и не плохая?

– Хорошо, что не обижаешься. Я подожду, – ответила я, смотря в его голубые глаза.

– Идем. Мама уже нас заждалась, наверное, – улыбнулся он, и я не смогла не ответить ему тем же.

Он не обижался ни на мое предложение, ни на манеру, в которой я его сделала. Он все понял. Он меня понял!

Чаепитие вышло странным. Мы с Лоренцо постоянно пересматривались.

Он глядел задумчивым взглядом, а я не могла и секунды выдержать его, все время отводила глаза. Даже похвалить чудесный пирог миссис Конехайт у меня не очень вышло, слишком скомканным получилось.

Отец долго посмеивался надо мной, когда я сказала ему, что Лоренцо обещал подумать.

– Ламия, если бы он хотел на тебе жениться, согласился бы сразу. Думаю, что он откажется, просто не хотел делать это сразу. Боялся обидеть тебя, – говорил отец, – Но не бойся, я найду для тебя лучший вариант. Время еще есть!

Казалось, что его забавляет вся эта ситуация с моим замужеством. А мне стало еще хуже и неприятнее на душе. Как мне сейчас не хватало нежного моего любимого Маркуса. Только картина спасала меня от полного одиночества.

Мы с Лоренцо возвращались в университет, а он так и не дал мне ответ. Отец в последний раз посмеялся надо мной. Мне стало обидно, и я решила поговорить с Лоренцо.

– Лоренцо, ты прости меня, что я начинаю это. Но мне надо понять. Я хочу расставить все точки над «и»! я хочу знать твой ответ, – проговорила я, набрав полные легкие воздуха.

Я ждала его ответ как приговор, но чего ждала, или желала на самом деле не могла понять.

– Ламия, я прекрасно тебя понимаю. Тебя не устраивает неопределенность, но и ты меня пойми. Я должен все тщательно обдумать и взвесить. Ты так или иначе выйдешь замуж, отец заставит. Поэтому ты не можешь получить от этого хоть какое-то удовлетворение, или уверенность в будущем. Могу поспорить, что ты считаешь, будто никогда больше не будешь счастлива. Но мысли материальны. Ламия, ты сама не хочешь быть счастливой, ты до сих пор не отпустила Маркуса, написала его портрет и плачешь вечерами в своей комнате, – говорил Лоренцо тихим шепотом.