Бескрайняя, величественная, многогранная и великолепная красавица Барселона открылась нам. Ее древние, уходившие вглубь веков постройки, возвышались, поражая своей мощностью и внушая мудрость. Рядом, словно затерявшиеся среди будущего и прошлого, поблескивали стеклами современные небоскребы. Дома, возвышенности, церкви, леса и озера уходили в гладь моря, в горизонт, который уже начал поглощать красноватый закат солнца.

— Какая же она красивая!.. — прошептала я, сраженная этим пейзажем.

— Согласен. Невероятная! — услышала я протяжный баритон Себастьяна.

С трудом оторвав взгляд, я посмотрела на него, желая увидеть выражение его лица. Ведь он только что забыл о собственном страхе и восхищался видами своего родного города. В освещении закатных лучей испанского солнца он выглядел словно олицетворение божественной красоты и силы, в самых завидных и исключительных пропорциях. Блестящие волосы шевелил легкий ветерок, который доносил до меня чувственный аромат его парфюма.

Я встретилась с золотистыми глазами, неотрывно глядящими на меня, и моя улыбка медленно угасла.

Себастьян не смотрел на город. Он смотрел на меня. Неужели его слова адресованы мне?!

— Должно быть, родиться и взрослеть в таком городе… волшебно? — пробормотала я, не в силах первой отвести от него взгляд.

— Должно быть, волшебно целовать твои губы.

Мое дыхание остановилось. Безумно, сверхсильно волнующий меня Себастьян крепче сжал мои руки. Мне не верилось в реальность его слов. Но ощущение его прикосновений удерживало меня в этом мире. Я почувствовала уже знакомый импульс, который накатывал на меня снова и снова. Он мешал мне дышать, говорить и шевелиться…

Чары разрушила шумная компания, ожидавшая внизу нашу кабинку, чтобы увидеть Барселону с наивысшей точки обзора.

Мы опустились вниз и вернулись в реальность. Себастьян быстро поднялся на ноги и помог мне сойти с движущей поверхности. После отпустил руку и молча шел рядом.

С каждой минутой нашего обоюдного молчания я наполнялась уверенностью, что его слова — это плод моего воспаленного воображения.

Зазвонил его мобильный, и он ответил на звонок.

Увлеченная собственными раздумьями, я не особо вслушивалась в его слова. И лишь когда он закончил разговор и что-то сказал, глядя в мою сторону, я мысленно настроила слух на его волну.

— Виктор звонил, — чуть грубовато изрек он. — Эти интриганы задерживаются у доктора.

Я тряхнула головой:

— Со Златой и малышом все в порядке?

— Иначе не может быть, — раздраженно бросил он. — Я пойду избавлюсь от этой чертовой сумки. Жди меня здесь, пожалуйста.

— Хорошо, — кивнула я, глядя ему вслед.

Размашистым шагом Себастьян направился к своей припаркованной машине. Всем своим видом он убеждал окружающий мир, что обладатель такой походки — очень уверенный в себе человек.

Я тяжело вздохнула, все еще слушая в голове его слова: «Должно быть, волшебно целовать твои губы».

Какой же он странный. Порой я почти уверена, что мое присутствие его утомляет и раздражает. А потом бах! И я слышу чувственное признание о желании меня поцеловать.

Совсем запуталась. Нельзя с таким уровнем наивности, как у меня, заводить знакомства с подобными мужчинами. Именно это он и твердит мне неустанно. Благородный Себастьян.

Пытаясь отвлечься, я обхватила себя руками и огляделась. Мимо проходили люди, останавливались, болтали, смеялись и фотографировались. Аниматоры развлекали зрителей, работники аттракционов зазывали посетителей, а продавцы — от сладостей до сувениров и одежды — рекламировали свой товар.

Мой взгляд зацепился за нечто подобное тиру. Небольшая палатка камуфляжного окраса, пневматическое оружие нескольких видов, мишени в виде быстро проплывающих механических уточек и призы для победителей. Мое внимание мгновенно приковалось к большому плюшевому медведю, и я направилась в сторону этого тира.

Молодой парень с длинными волосами цвета мокрого песка в компании девушек уже делал попытки выиграть один из призов, среди которых и был мишка.

На моем пути стояла маленькая девочка лет восьми, которая также смотрела в сторону не особо меткого стрелка. Я машинально загляделась на девчушку, и мое сердце сжалось от трогательности. Сильно поношенное платьице и потрепанная обувь выдавали ее небогатое детство. Девочка стояла рядом с небольшим торговым павильоном с яркой надписью «Сладкая вата». Там, видимо, работала ее мама — молодая женщина с зачесанными в хвост темными волосами и усталыми глазами.