– Твою же мать, Себастьян! – рыкнул он мне в трубку, подтверждая догадку. – Ты только что грубо оттрахал свою жену-девственицу и бросил! Ты совсем идиот, брат?!

Да что же это?! Он же прав!

– Я понял! – быстро ответил я и уже на ходу отключил звонок.

Я побежал. Мчал на поиски женщины, которую должен вернуть. Мой ясный разум отчетливо выбивал мысль: если я потреплю поражение, то погибну. Так решительно я еще ничего в этой жизни не понимал.

Каким же я был слепым идиотом! Меня полюбила женщина, состоящая из моих мечтаний и снов. Она робко целовала меня и признавалась в любви, когда я – мерзавец – обливал ее грязью и обещал плату за секс.

Я говорил ангелу, что ангелов не существует.

Я едва сдержал рык от злости на себя и чуть не завыл, когда увидел пустую гостиную. Я побежал наверх, перепрыгивая через ступени. Глаза заметили остатки ее одежды, которую я разрывал, намеренно унижая. Слух, с больным наслаждением палача, воспроизводил мои слова в ответ на ее умоляющие всхлипы. Я ускорился и, даже не думая постучаться, просто вошел в комнату, которая должна была стать нашей. Я услышал шум воды и направился на звук.

Она в душе.

Я увидел ее хрупкий силуэт сквозь стеклянную матовую дверь. Она смывала мои следы.

Почти не дыша, я пошел к ней. Малышка плакала. Из-за меня. Вновь. Сколько же она выплакала из-за меня слез!

Ненавижу себя! Подонок. Скотина. Хренов идеал!..

– Зоя… – хрипнул мой голос, когда нас перестала разделять дверь душевой.

Девушка стояла ко мне спиной под струями парящей воды. Я видел ее вздрагивающие плечи, которые тут же замерли, услышав меня.

– Уходи! – не оборачиваясь, выкрикнула она, выключила воду и обхватила себя руками. – Я не хочу видеть тебя!

– Я знаю, малышка! – снова прохрипел я и переступил порог душевой, погружая ноги в горячие остатки воды. – Меня воротит самого от себя…

– Уходи!!! Убирайся сейчас же! – ее крик испещряла боль.

– Нет, малышка…

– Не смей больше делать этого со мной! – истерически вскричала она, прижимаясь к противоположной стене. – Я убью тебя, Себастьян! Во сне прикончу тебя, только дотронься до меня еще раз!

Господи, как же я ее искалечил своей… любовью.

– Я не коснусь тебя, пока ты не позволишь, малышка! – шептал мой севший от чувств голос.

Моя одежда промокла от влаги душевой, но казалось, это ее слезы омывали меня, желая утопить.

– Прочь! Оставь меня!.. Уходи, Себастьян!

Зоя не поворачивалась ко мне полностью, и я мог видеть только ее профиль. Мой взгляд скользнул по утонченной фигуре жены, по ее черным от воды волосам, доходивших до поясницы.

Как же она красива! Как совершена!

– Зоя… Я люблю тебя…

Это сказал не я. Мое сердце, которое молчало тридцать лет, обрело голос и стало молвить. Я будто впервые услышал его стук. Оно билось об ребра, радуясь свободе и признанию.

Малышка замерла. Я видел, как она напряглась и медленно обернулась ко мне. Она прикрывалась руками и дрожала. Я смотрел в ее волшебные глаза и понимал, насколько же я счастлив, признаваться себе и ей в своих чувствах.

Зоя размахнулась и ударила меня ладонью по лицу.

Моя голова дернулась в сторону. Но через секунду я снова посмотрел в ее глаза, а мое сердце опять обрело голос:

– Я люблю тебя, Зоя.

Снова удар. Другая скула зажглась исцеляющей болью.

Я смиренно посмотрел на нее вновь.

– Я люблю тебя, Зоя!

Ее рука взлетела и опять ударила меня по лицу.

На этот раз я не отвернулся. Не смог оторвать взгляд от ее облика, от дрожащих губ и глаз-океанов, которые безудержно извергали слезы. Я боялся, что смотрю на нее в последний раз. Я боялся, что опоздал.

– Зоя. Я. Тебя. Люблю.

Больше нет гордости. Ее не существует для нее. И если она откажется от меня, то я тоже перестану существовать.

– С чего ты решил, что мне все еще нужна твоя любовь, Себастьян? – с горечью вопрошала она и снова обхватила себя руками. – Ты так старался убедить меня, что я напрасно жду ее! Ты сделал все, чтобы убить во мне всякую надежду!..

А я видел лишь слезы, стекающие по ее гладким щекам. Медленно не сводя глаз с девушки, которую люблю, я опустился на колени. Смиренно и побеждено.

– Прости меня! Я люблю тебя, Зоя.

Она ошеломлена. Не верит, что я сделал это.

Да, черт возьми, я сам в это слабо верю!

Но это так. Я стоял на коленях и молил ее о прощении, о ее любви. Я просто не знал, что еще сделать ради ее прощения. Только сейчас я понял – мне жизненно необходима любовь этой женщины. Ибо только она делала меня живым.