Шрифт:
– Давай, милая! Еще немного!.. – просила мою жену доктор. – Уже почти! Нужно постараться! Но очень сильно, милая!.. Давай!..
Зоя вновь зарычала, сжимая руки на боковых перилах кровати, и запрокинула голову. Ее волосы, спутанные и влажные, прилипали к блестевшему от пота лицу и шее.
– Малышка, держись! – не сдержался я, вдавливая пальцы в ладони.
Мимо проходящий медработник, словно очнулся и застыл подле меня.
– Что вы здесь делаете?!
Он вывел меня из ступора.
– Я ее муж! – бросил я и пошел к ней.
– Наденьте-ка это! – быстро приказал он.
И на ходу облачил меня в голубой одноразовый халат и такую же шапку.
– Все, милая!.. Немного отдохни… – сказала женщина-врач
Никто не стал на моем пути, когда я коснулся руки Зои. Она раскрыла глаза и уставилась на меня.
– Себастьян! – выдохнула жена, будто с облегчением.
Мое сердце сжалось от туманной пелены боли в глазах-океанах жены.
– Все, пора, Зоя! – громко потребовала доктор.
И мою любимую вновь дернуло от муки. Ее пальцы впились в мою ладонь, и звериный рык вырвался из груди.
– Моя малышка… – хрипел я, отчаянно желая, взять на себя хотя бы часть этой боли.
– Еще!.. Немного осталось!.. Еще, милая!.. Умница!.. Еще…Чуточку!..
И я услышал.
Этот звук…
Лучший в мире звук.
Его голос.
Зал наполнился детским плачем нашего ребенка.
Тело моей жены в одно мгновение расслабилось. Она открыла глаза, глядя перед собой, и продолжала сжимать мою руку.
– Все! – выдохнула доктор и поднесла к нам крохотного человечка с темными длинными, но редкими волосиками.
Она положила малыша на грудь Зои и сняла повязку с лица.
– Я поздравляю вас с прекрасной и здоровой девочкой!
Мои глаза наполнились слезами, и я сморгнул их, чтобы видеть, глаза нашей дочери. Большие черные пуговки смотрели на окружающий мир, пока еще неясным взглядом.
Она уже не плакала. Прижималась к материнской груди и причмокивала, словно пробуя на вкус воздух, звуки, нас. Она еще не понимала, что мгновение назад стала смыслом нашей жизни, чудом нашей любви.
Пройдет время, и мы с Зоей расскажем нашей дочери удивительную историю. А пока будем показывать ей каждую минуту нашу любовь. То удивительное чувство, ради которого мы приходим в этот мир.
Да, любовь бывает разной. Взаимной и обреченной. Преданной и лживой. Вечной и мимолетной. Она возникает к предметам и людям. К работе или городу. К совсем неважным для кого-то вещам, но таким бесценным для других.
Наша дочь непременно спросит, какая же любовь самая главная и правильная?
И мы ответим: вся.
Не важно, что любишь или как. Неважно взаимно или запрещено. Важно лишь одно – ты любишь.
Любовь – это то, что делает нас людьми. Любовь дарит нам самое дорогое – чувство жизни. Ведь когда любишь, ты понимаешь для чего живешь или ради кого ты дышишь.
Без любви нет мира.
Без любви нет жизни.
Без любви нет нас.
Эпилог
Три года спустя
– Зоя, братья Эскалант опять взялись за свое! – тяжело дыша, пожаловалась Злата, осторожно усаживаясь на диван.
– И какие ставки на этот раз? – я с трудом повернулась к ней, сидя в мягком кресле.
Она нежно погладила свой большой живот.
– Если я рожу первой, то Себастьян побреет голову, – покачала головой она. – А если ты, то Виктор обещает сбрить брови!
Я растерянно хлопнула ресницами, разрываясь между смехом и возмущением.
– Как же тебе повезло, Эйд! – рассмеялась Мари, покачивая на руках своего шестимесячного сына. – Если бы наш Габриэль появился позже, то тебя непременно бы втянули в это безумие.
– Без сомнения! – кивнул Адриан. – Раньше было значительно проще увернуться, когда подобные фантазии возникали только у одного Эскаланта. А теперь их сила удвоилась!
– О, я придумал! – хохотнул Гаспар, передавая Ронни чашку ромашкового чая. – Вы должны постараться родить одновременно! Тогда мы заставим их выполнить оба обещания!
– Тогда ты должен учесть, друг мой, – раздался голос Виктора, который вошел в гостиную вместе с улыбающимся Себастьяном. – Если твоя жена родит тебе девочку, то мы приложим максимум усилий и заставим тебя выполнить свое обещание.