Шрифт:
Он зажмурился и глубоко вдохнул.
Выдохнул.
Открыл глаза и вздрогнул. Перед ним стоял царский слуга, который вежливо и добродушно ему улыбался.
— Государь зовет? — устало спросил купец.
— Следуй за мной.
Митька тяжело вздохнул и поплелся вслед за этим человеком. Прекрасно понимая, что быстро этот ад не закончится.
Так и оказалось.
Иоанн Васильевич спокойно и вдумчиво осведомился о том, как его проинструктировал его воевода. И купцу пришлось коротенько пересказать их разговор. Ну как коротенько? До полуночи просидели. И заночевать ему пришлось в палатах, где ему выделили койко-место. Поутру накормили. И отпустили, измученного этими беседами до крайности…
[1] Постоянное поселение возникло на Коле, что рядом с Мурманском, около 1565 года. До этого там существовала только временная стоянка для кораблей.
[2] С этими продуктами также связывают и начало бурной исламизации Кавказа, который до того был преимущественно христианским, исключая районы современного Азербайджана и южного Дагестана.
[3] Вплоть до верховий Гудзона и земель в районе современного Монреаля.
[4] Андрей полностью соглашался с предположением Кузьмича о том, что «дураков в России еще на триста припасено», только будучи человеком честным и бесстрастным распространял это утверждение на всю планету. И на какой-то отдельный год или эпоху, а на любой момент времени. Изучение истории не добавило ему гуманизма и человеколюбия…
Глава 2
1556 год, 15 августа, Москва
— Персы! — воскликнул слуга, вбегая в помещение.
— И что персы? — невозмутимо переспросил Андрей, сдерживая свое раздражение, так как от дела важного отвлекли.
— Персы идут! Посольство!
— Слона ведут? — непонятно почему поинтересовался воевода. Скорее в шутку, чем в серьез.
— Кого?
— Такую большую животину с длинным носом и большими ушами.
— А! Да. Ведут. Только они его зовут хвилей[1].
— Хвилей? Хм. Филей может?
— А я как сказал? — удивился слуга.
— Ну да… нуда… Фил… филь. Они ведь действительно его так называют. — покивав произнес Андрей. Откуда он это знал — не ясно. Просто вспомнил. Видимо где-то слышал когда-то. Наверное, когда пытался разобраться, откуда «слон» в русский язык приехал и что означал[2].
— Так это… — замялся слуга. — За тобой Государь послал.
— За мной? — выгнул бровь Андрей, немало пораженный. На кой бес простой воевода нужен для принятия посольства? Впрочем, спорить не стал. Слуге обманывать не было резона, а ему ломаться. Если Иоанну Васильевичу потребовалось его присутствие, значит нужно идти. Поэтому бросив все текущие дела, он отправился облачаться.
А дела полезные.
Очень полезные дела…
Их требовалось отложить, уступая более приоритетной фигне…
Он ведь с иноземными купцами возился и с их товарами. С испанскими да английскими. Отбирая для полка то, что нужно из всего этого великолепия. Но отбирал по критериям совершенно не типичным для эпохи. Вот, например, аркебузы. Что в них особенного? А поди ж ты. Андрей требовал, чтобы они все были одного калибра. И хотя бы примерно одной длины ствола. Но с длинной ладно, можно и подрезать. А вот пули всем должны были подходить одинаковые.
В принципе — логичное требование. Для современного человека. В XVI веке оно казалось если не абсурдным, то странным. Во всяком случае в Западной Европе. Каждый боец очень часто покупал оружие себе сам. Поэтому мастера старался сделать свое оружие особенным, чтобы угодить спросу. Да и такого понятия как «стандарт» попросту не бытовало.
Без всякого сомнения испанские аркебузы были изготовлены не в пример лучше, местных, отечественных[3]. Настолько, что даже не вооруженным глазом это было видно, не вызывая сомнений. Их ствол при том же калибре оказывался существенно легче и крепче. Да и ложе с прикладом изящнее выходили. Проблема была в том, что калибр этот у них плясал в довольно широком диапазоне. Из-за чего Андрею с помощниками сначала пришлось обмерить все «стволы». Потом, опираясь на записи, выделить самый частотный калибр. И уже под него отбирать себе в полк аркебузы, тщательно осматривая ствол.
— Зачем сие? — поинтересовался Царь, наблюдавший за процессом выбора.
— Чтобы не каждый себе лил пули на привале, а специально обученный человек при полку. И не тяп-ляп, а добротно да аккуратно. Если же и пули добрые, и стволы одинаковые, и заряды схожие, то на залпе пули кучно полетят и толку от них окажется много больше.
— В Европе никто так не делает, — заметил Ченслор, который также наблюдал за непонятным делом.
— Тем хуже для Европы, — пожал плечами Андрей.
— Но почему? — удивился Анри.
— Потому что она еще не доросла до уровня, потребного для принятия наследия Рима. Не в виде скульптур и художеств, а в плане рационального мышления…
Андрей ответил слишком раздраженно. Поэтому ни Ченслор, ни Анри, и никто иной не стал развивать разговор. И воевода смог вернуться к сложным и кропотливым делам по сортировке и оценке многочисленных образцов огнестрельного оружия. Там ведь не только аркебузы имелись, но и мушкеты, и пистолеты, и гаковницы. Причем аркебузы с пистолетами имелись как с фитильными, так и с колесцовыми замками. К удивлению Андрея, нашлись даже несколько поделок с ранними кремневыми замками. Разными, само собой.