– Добродетели, – пояснил Ферен, заметив восторг на лице Фирдаса. – Для их создания Арафанор созвал со всего света самых лучших кузнецов и каменщиков.

– Лишняя гарантия незыблемости города.

Далее пролегал, соединяющий третий ярус со вторым, Инквизиторский мост – настолько большой, что по нему без труда проехала бы шеренга из восьми дополна забитых провиантом повозок.

Ферен остановился у ворот и поднял руки:

– Larneria larne loas sende!

Выгравированные рунические круги на воротах зажглись голубым. Добродетели, ожив, устремили взоры вниз, трижды ударили себя по груди, повторили жутковатым басистым голосом заклинание, прочитанное Ференом. Ворота медленно распахнулись перед ними, и цветущий сад встретил гостей с распростёртыми объятиями. Здесь возвышались белоствольные деревья с багряной листвой, росли георгины, орхидеи, пионы, розы алых тонов.

– Будет неудивительно, если и сад не Инквизиторский, – буркнул Фирдас.

– Не-а, сад носит название «Алый рассвет». Сад Алого Рассвета.

– Гениально…

***

Инквизитор Арафанор, некогда генерал войск Марданиэля, ныне правитель могущественного государства чародеев, ровнял на полках толстые старые книжки, протирал пыль и бегло просматривал пожелтевшие рукописи магов и учёных минувших времён. Придерживая силой мыслей лорнет, подбегал к массивному дубовому столу, стоявшему посередине кабинета, дабы в сотый раз проверить изложенную информацию в документах государственной важности и сделать пару глотков чёрного чая. Раздался стук. Арафанор замер, достал из ящика зеркало, причесал короткую седую бороду и достигающие плеч чуть вьющиеся на концах полуседые золотые волосы. Вновь постучали в дверь.

– Да-да, войдите, – наконец откликнулся Арафанор и, подняв полы бархатной багровой мантии, плавно опустился в мягкое кресло.

В кабинет вошёл тёмно-русый парень в лёгких доспехах, который, тотчас выпрямившись, как струна, отсалютовал Арафанору, порадовав старика.

– Полагаю, – Инквизитор, сузив голубые глаза, изогнул губы в лёгкой улыбке, – вы Фирдас, капитан третьего разведывательного полка личной гвардии Аэлерана?

– Так точно, государь.

– Прошу, присаживайся. Воду, чай или вино?

– Благодарю, государь, но откажусь.

– В таком случае, – Арафанор подвинулся, наклонился вперёд и сложил грубые руки домиком, – перейдём сразу к делу. Я хочу знать всё о твоём дозоре у подножья Сайнтрийских гор, вплоть до мелочей.

– Простите, государь, но долг не позволяет.

– Я бы хорошо подумал, господин Фирдас, прежде чем дать однозначный ответ, – тон Арафанора сделался твёрже, лицо стало более суровым. – Вы утаиваете от меня важную информацию, забывая, что на кону судьба Сальтарана. Да, Тальзагор просветил меня, однако, не стану отрицать, я не доверяю ему. Впрочем, как и любой разумный человек. Вы же относитесь к их числу, господин Фирдас? Я ведь прав?

Фирдас молчал, не зная, что сказать. С одной стороны, Инквизитор имеет высокий авторитет, его считают героем, он трудится во благо Сальтарана. Но с другой… Фирдас не мог рассказать о засекреченной операции. Или всё-таки мог? Учитывая, что Арафанор не раз поддерживал Аэлерана войском, золотом или провизией в нелёгкие времена.

– Это было около двух недель назад…

Глава 3

Мелкие радости жизни

Солнечный свет отбрасывал тени мозаичных окон на деревянный пол. У стойки, протирая глиняные кружки тряпкой, стоял трактирщик, взирая, как офицер тердранотской армии и одновременно прославленный лесной эльф-бард Элион, обнажив в улыбке ровные белые зубы, принимает бурные аплодисменты после превосходной игры.

– Дамы и господа, – речитативом молвил эльф, размахивая руками, – надеюсь, ваши уши не устали от моего ангельского голоса?

– НЕТ!!! – хором воскликнули гости.

– Что ж, – улыбка барда растянулась шире, – сие произведение я придумал сегодня ночью, будучи под впечатлением от рассказа нашего любимого Магистра Малберта Вестника Зари про последнюю битву между силами Первого Единства и Аккральбранда!

Раздался новый одобрительный возглас.

– Я весьма сентиментальная личность, плакал чуть ли не всю ночь, но всё же, – он взял мимолётную паузу, осмотрев слушателей лукавым взглядом зелёных глаз, – сумел превозмочь… невыносимую боль. Прошу, не оставайтесь равнодушными и скупыми на восхищения, ну и на подарки, разумеется, тоже!

Собравшиеся посетили разразились хохотом, говоря, что наглости ему не занимать. Но когда прозвучали первые ноты лютни, шум стих. Взоры широко распахнутых глаз устремились на одну-единственную фигуру.

Когда скрывалось солнце за холмами,

Затихли звуки кровавой сечи,

Умолки речи гневных уст.

Не слышен больше лязг мечей блестящих.

И жаркий пыл в сердцах вояк отважных,

Горевший ярче звёзд,

Погас, сменившись горьким плачем,

Ведь мёртвых – бессметное число!

Когда мелькнул последний алый луч,

В живых оставшиеся солдаты

К груди своей всё крепче прижимали

Остатки тех, кто пал, сражаясь с врагом нещадным,

Надеясь вместе с ними уйти в последний путь.

Но быть им здесь, средь поля брани,

Терпя юдоль страданий.

Когда сгустился мрак,