— Господа! — отправляю ослепительную улыбку музыкантам, которые сидят напротив и подмигиваю — Могли бы вы выполнить просьбу одной прекрасной веды?

— Мири, для тебя всё, что угодно! — оживляется главный — Ты нам устроила такой невероятный вечер, проси что хочешь!

Отлично. Пара веселых историй, приправленных терпким вином и хоровым пением и, как говорил Сейн, я звезда этой вечеринки! Быстро рассказываю парням что нужно сыграть и бодро шагаю к хозяину таверны. Мелодичная, легкая, музыка, приглушенный свет, Сейн же не станет отказывать мне в танце, правда? Благодарю моих помощников и оборачиваюсь глубоко вдыхая. Я смогу! Это же просто? Просто пригласить на танец. Женщины так делают, да? Несколько шагов в сторону столика, где сидит мой златоокий и…

Говорю же, дура! Сейн плавно поднимается, окидывает многозначительным взглядом своих подруг и расправив широкие плечи, уверенно идет в центр зала, в сопровождении писклявой брюнетки. Ну хорошо. Значит следующий танец мой. Сжимаю зубы и терпеливо жду, а внутри всё горит огнём! Девчонка льнет к нему, водит пальцами по груди. Что она там шепчет ему? А он еще и улыбается. Сначала бледная виверна, теперь эта… женщина! У него вообще есть типаж какой-то? Или любая дама с прелестями сгодится? Предатель!

Эти две минуты длились, как будто, целую вечность! Песня заканчивается и я подхожу ближе, чтобы не упустить момент, а он… Он что, целует её? Жадно прижимается к губам, нежно проводит по спине, сжимая тонкую талию. Святые веды! Дыхание перехватывает, слезы застилают глаза. Почему так тяжело на это смотреть? Почему? Надо срочно уйти, сбежать, пока он не увидел! Но я замираю и лишь крепче обнимаю себя за плечи, как будто это поможет унять пронзительную боль, царапающую клетку ребер,

— Мири? — надо же! Отлепился от барышни и все-таки заметил меня. — Что случилось? Тебя обидели? Твой блондин, да?

— Какой же ты идиот! — шиплю в ответ, а жгучая боль заполняет тело.

Не могу терпеть. Срываюсь с места и бегу, не разбирая дороги. Конечно, обидели! Ты, златоокий. Давай, Мири, быстрее. Только бы выбраться из этого душного плена таверны и моих собственных эмоций. Быстрее. В лицо ударяет прохлада ночи, а через несколько минут уже перехожу на шаг, пытаясь отдышаться. Под ногами узкая каменистая дорожка, а вокруг безлюдный парк с теплым тусклым светом, мягко освещающим широкие стволы раскидистых дубов.

Проклятый чужак! Каждое его прикосновение заставляет тело трепетно дрожать. Каждый взгляд завязывает тугие узлы в самом низу живота, каждый выдох в губы, каждый звериный рык кружит голову. Еще и эта армия мурашек, которые атакуют меня, когда вижу его! Святые веды, за что?!

— Мири! — чувствую горячую ладонь, крепко сжимающую мою талию и на мгновение замираю, растворяясь в этих объятиях.

— Сейн… — с трудом выдыхаю, не в силах разобраться в своих чувствах.

Хочется остаться, согреваясь теплом, обжигающего через тонкую ткань, мощного тела. Хочется вырваться, сбежать, не видеть его золотых глаз, не слышать этого бархатного, чуть шероховатого голоса.

— Кто обидел тебя, девочка, скажи. — ласково шепчет мужчина, прижимаясь теснее — Я убью его, обещаю! Только скажи, прошу!

— Ты… — тихо произношу я, а слезы вырываются наружу, оставляя влажные тонкие дорожки на щеках, скулах, шее.

— Я? — вы посмотрите, как он удивляется! Как будто не заметил, как я смотрю на него, как случайно касаюсь при любом удобном случае, как таю в его сильных руках.

— Ты, Сейн! — я набираюсь сил, вырываюсь и быстро поворачиваюсь, встречаясь глазами с противником — Ты, слепой идиот! Ничего не видишь дальше своего носа!

— Да что я сделал? — что злишься, умник? Не нравится?

— Сначала пригласил на бал какую-то блондинку, теперь целуешься с этой… этой… — держи себя в руках, Мирида, без грубостей!

— Клубничка. Она просила называть ее Клубничка. — с трудом сдерживает улыбку. Что, так сильно понравилась? И что это за идиотское имя?

— Святые веды! Клубничка?! — злюсь, как же сильно я злюсь! — Тебе подойдёт любая доступная девчонка с дурацким именем, главное, чтобы это была не я?

— Что? Ты… — бровь спасителя медленно ползет вверх, а губы растягиваются в широкой улыбке.

— Что я?! Не смотрю на тебя, как на Бога, не падаю в твои объятия, не умоляю провести со мной ночь? — что уставился? Довольный-то какой!

— Значит ты… — рассматривает меня, пряча в уголках губ легкую ухмылку

— Значит я не твой вариант, ясно! — выговорилась, скоро опять заплачу, как обычно, так что — Иди к своей… Святые! Язык не поворачивается!

— Клубничке? — уже откровенно смеется мужчина.

— Да куда хочешь иди! — отмахнулась я и прислонилась спиной к широкому стволу дуба — Только подальше от меня.