Красное, чёрное, белое и нечто совершенно иное
вернуться

Пелевин Александр Сергеевич
Шрифт:

Февраль 2013 г.

Красные звёзды

Сегодня так жарко, что красные звёзды с фуражекСтекают горячей эмалью в густую траву.Сознание трудно всё время держать на плаву:Мы знаем, что сон пробирает врага до мурашек,И мы ему снимся, но видим его наяву.Мы снимся, как снится туман над железной дорогой,Как запах болота, как шёпот в густой тишине,И наши товарищи знают, что сны о войнеВсегда остаются с солдатом тяжёлой тревогой,Ещё тяжелее винтовки на мокрой спине.Сквозь душное марево над бесконечным пожаромМы видим, что солнце похоже на красную медь.Мы знаем, что явь, а не сон обернётся кошмаром,И наш командир на секунду покажется старым,Как если бы вдруг командиры умели стареть.Пусть бьёт пулемёт в нашу сторону без остановки,Пусть рушатся башни и статуи падают ниц.Мы целимся сквозь пелену окровавленных лиц.Не дрогнет рука, не опустится дуло винтовкиВ строю васильковых фуражек и алых петлиц.

Март 2012 г.

Похороны вождя

Вижу, как люди хоронят вождя: омывают холодные ноги,Дарят ему золотую броню, остригают седые усы.Вот он лежит в погребальной ладье и готовится к долгой дорогеВ мир, о котором поёт его мать, расплетая обрубок косы.Больше смолы и еловых ветвей, чтобы дерево лучше горело,Чтоб в дыму исчезал горизонт и трещала сухая кора.Вождь, не умеющий жить без огня, отдаёт ему мёртвое телоИ, исчезая, дрожит на воде затухающим бликом костра.Вождь растворяется в каждом из нас. Он беззвучен, безлик и неведом.Он обращается в пыль на дороге, в холодный туман над рекой.Он в барельефах, на старых фасадах, в легендах, рассказанных дедом.Своды подземных дворцов охраняют его бесконечный покой.Вождь возникает из боли в затылке, из страха, из липкого пота,Вождь возникает – и рушатся стены, и в воду слетают мосты.Падают звёзды, ревут океаны, кипят под ногами болота,Крошечный мир исчезает в пожаре, и ты – это больше не ты.Ты – это штык в миллионе штыков, это ветер, колышущий знамя.Ты – это страх, от которого враг просыпается ночью седым.Вождь – это то, что рождается в нас и однажды становится нами.Вот он идёт. Тяжела его поступь. Иди и сгори вместе с ним.

Декабрь 2014 г.

Когда проснулся Ленин

Когда проснулся Ленин, всё исчезло.Сначала отключился интернет,Затем умолк на кухне телевизор,Заткнувшись разноцветной паутиной.В соседнем доме выключился свет.Прошла минута – и исчез мой кот,Свернувшийся клубочком на диване.Исчез диван, за ним исчезло кресло,И стрелки на часах остановилисьНа цифрах 19:23.Всё стало тихо – тише, чем во сне.Открыв окно, я не увидел неба,И небо не увидело меня.Когда проснулся Ленин, мы заснулиИ больше никогда не просыпались.И было так: когда проснулся Ленин,Исчезли улицы, машины и дома.Исчезло солнце – стала темнота.Исчезла темнота, осталась ночь.Исчезло всё. Остались только мы.А мы – не люди. Мы – лишь силуэтыНа серой облупившейся стене,Которая вот-вот сейчас исчезнет.Возьми же мою руку. Мы пойдём,Пойдём туда, где Ленин ещё спит.Пойдём туда,где Ленинне проснулся!
И было так: мы шли по ЛенинградуПо снегу, под которым нет земли,Проваливаясь в чёрную Неву,Где нет воды – лишь едкая прохлада.Куда нас только черти завели!И было так! Когда проснулся Ленин,Когда он окончательно проснулся,Мы поняли: пора ложиться спать.Легли на снег – уже на петроградский,Обнялись и увидели —нас нет.И было так: когда проснулся Ленин,Исчезли дни, часы, недели, годы,Исчезла память, и исчезла смерть.Исчезло 19:23.Затем исчезли даже наши тени.
* * *
И было холодно: не топят кабинет.И затекла рука, и режет лампаСощуренные сонные глаза.Такой неясный непривычный свет.Такие мутные расплывчатые мысли.«Дурацкий сон… Проспал всего лишь час,Но надо приниматься за работу».Протёр глаза, прищурился и встал.И было двадцать третье октябряПоследнего – семнадцатого – года.

Январь 2009 г.

Советская земля

От Дальнего Востока до Киева и Крыма —Четыре белых буквы на красном кумаче.Сквозь бурю, снег и ветер идут неумолимоАнтичные герои с винтовкой на плече.Народ непобедимый, идущий ровным шагом,Мы выстроили сказку, в которой не умрём;Мы все шагнули в вечность под ярко-алым стягом,Когда осенний холод взорвался октябрём.Мы знаем цену воле – и этим мы богаты.Где может быть такое? В какой ещё странеРабочие, крестьяне, матросы и солдатыВо мраморе воспеты с богами наравне?И если грянут гости, которых мы не звали,Не станем на колени, о помощи моля:За нами будет правда, за нами будет Сталин,За нами – бесконечная советская земля.

Июнь 2016 г.

Песня красноармейца

В темноте и при свете тревожного дня, и в ночи, и в беспамятном снеКто-то видит меня, кто-то знает меня, кто-то помнит всегда обо мне.Это родина крепко меня обняла – горяча, ненасытна, нежна,Так тонка её шея и кожа бела под одеждой из мягкого льна.Этой ночью она усыпила меня, прикоснувшись рукой до лица.Я купался в реке, я увидел коня, он тащил за собой мертвеца.И была его жаркая грива красна, как душистый осенний сумах,И багряным закатом сияла спина, и рубины искрились в глазах.Красный конь искупается в красной реке, отмывая болотную гниль,Наблюдая испуганно, как вдалеке поднимается красная пыль.Из земли выбивая копытом свинец вместо сладко звенящих монет,Он мечтает о том, что однажды мертвец снова сядет ему на хребет.Знает он, что однажды от крепкого сна, вдруг услышав беспомощный крик,Встанут древние люди, похожие на великанов из сказочных книг.Тяжелы их шаги, голоса их – как гром, со звездою у каждого шлем.Всё, что было на свете, окажется сном, всё, что было ничем, – станет всем.Всё однажды случится. Всё это не зря, и когда-нибудь конь подо мнойОстановится там, где в конце ноября будет пахнуть весенней грозой.Так и будет, и утром последнего дня мы поскачем на красном коне.Ненасытная Родина любит меня и не сможет забыть обо мне.

Октябрь 2012 г.

Метаморфозы

Пустой трамвайчик завершил девятый круг,Пустой трамвайчик познаёт свой личный ад.Сегодня ночью разноцветный ПетербургВдруг превратится в чёрно-белый Ленинград.И побегут по рельсам чёрные котыЛиловых бабочек на улице ловить.И мы научимся не падать с высоты,И мы научимся как следует любить.И я увижу на твоём лице испуг,И ты рассердишься – но я не виноват,Что исчезает твой осенний ПетербургИ превращается в блокадный Ленинград.