Моё сердце ударилось куда-то в глотку, и тут Ярич.... растворился в воздухе. 

Это что за?!

От ужаса, что его упустила, перед взором всё поплыло.

— Живо! Дёргай кольцо! — вновь в голове раздался голос взволнованного препода. 

Я истерично стала обшаривать себя на предмет «что дёргать», но накатывала такая тяжесть, а земля стремительно приближалась, что я уже рук не чувствовала. 

Обречённо закрыла глаза, но прежде чем провалиться в небытие, померещилась близость Грознича.

В меня просачивался холод, но было приятно, будто мята наполняла рот. А потом сердце возмущенно пробило громкий удар. В грудь что-то кольнуло, и я распахнула глаза, тотчас утонув в кровавых — Грознича. Его губы были на моих, дыхание в меня... и я ощущала безграничное волнение.

— Не смей так делать, — отстранился от меня Шепс. 

— Как? — хрипло прозвучал мой голос. Я лежала на земле, упырь склонялся надо мной, вокруг толпились другие. Моё сердце чеканило ритм жизни, а в груди расползалось жжение.

— Почему не дёрнула кольцо? — был всё так же спокоен Шепс. — Умереть захотела?

— Не получалось, — вяло отозвалась, чувствуя дикую тяжесть и усталость.

— Чарльстон!.. — гневный тон ректора нарушил нашу странную, мило-волнительную сцену.

Меня доставили в лазарет, не переставая выговаривать за неподобающее поведение. Накачали чем-то, и я вырубилась.

Когда проснулась, мне было гораздо лучше. А что вызвало улыбку — рядом, на стуле, сидел Грознич. Он казался невероятно милым, и его внимание трогало до глубины души.

— Ты меня спас, — шепнула благодарно, чуть выше натянув одеяло.

— Везение, и это пугает, — так же тихо отозвался упырь.

— Почему? — озадачилась я.

— Я тебя больше не слышу, — хмуро взирал на меня Шепс. — Твои мысли, — пояснил терпеливо на мое озадаченное молчание. — Не знаю, что случилось, но твой голос в моей голове, словно выключился. Хоп, и связь оборвалась.

— Может, ты долго меня не пил, — робко предположила, не от того, что желала быть едой, а потому что наша связь, как ни крути, была завязана на моей крови.

— Не знаю, но что-то изменилось, — едва заметно кивнул Грознич. 

Мы немного помолчали, и я первой нарушила тишину:

— Как другие? — решила сменить тему. — Как и я? Или лучше?

— Твой результат побить никому не удалось, — принял мою уловку Шепс, хмыкнул чуть заметно. — Так что ты единственная, кто почти земли достиг без парашюта. 

Теперь и я кисло усмехнулась:

— А как там Ярич?

— Удивительно, но с ним всё нормально. Даже больше — у него открылась сила, — подтвердил догадку Грознич. — И такая сила, что его тоже от нас отделили. Изучить, почему она раньше не проявлялась.

— Так разве испытание не на открытие затаившейся силы? — опять озадачилась я.

— Всё так, но не так, — терпеливо отозвался Шепс. — Сила двуликого со способностью растворяться в воздухе — редчайший дар. И стихийники подобной мощи раскрываются быстрее, как правило, в подростковом возрасте. На испытании в академии обычно проявляются силы скромного уровня. Так что Ярич — беспрецедентный случай, и требует тщательного изучения.

Я пожевала мысль, которую так и не сумела внятно озвучить.

Мы ещё немного поговорили о всяко-разном. Впервые я с ним общалась, не напрягаясь и не ожидая подвоха. Даже перестала бояться и воспринимать Грознича, как жуткого упыря, время от времени пьющего меня.

Теперь он казался обычным парнем, с которым мне, к удивлению, очень хорошо и спокойно… Его мягкий тон, тёплый взгляд, журчащий смех, расслабленная поза — подкупали. Шепс казался самым близким, родным и дорогим человеком. Его забота, волнение, переживание...

Я даже на время забылась…

На время!

Нашу идиллию нарушил главный лекарь академии, Венециан Кова, и, естественно, ректор Шайх с госпожой Вессой. Упырша вообще с ним часто рядом ходила. И следила за всем происходящим с не меньшим рвением — как-никак заместитель ректора.

— Вы у меня решили стать постоянным клиентом? — остановившись возле моей койки, прищурился лекарь, своеобразно пошутив.

— Почему нет? — пробурчала я. — Единственное место, где я себя чувствую в большей безопасности и под присмотром.