Дима тяжело выдохнул:

— Помню, Галь. Все помню…

— И ты рыл, Дим! Как никто и никогда! Всю жизнь был моим примером! Я всегда восхищалась твоим холодным умом и здравостью рассудка. — голос женщины подозрительно задрожал. Я выглянула из-за угла и убедилась в том, что она действительно плачет. — А теперь ты приходишь ко мне и говоришь, что собираешься женится на ровеснице сына! Ты сдурел? Она что, тебя приворожила?? — нервно сглотнув, эта самая Галина принялась мерить шагами комнату. — Господи, ну хочешь спать? Спи! Детей? Заводи! Но в брак такие барышни вступают ради бабла, Дим! БАБЛА! Она же обдерет тебя, как липку! Все, нажитое уйдет в руки не пойми кому...

— Это все? — холодно отдернул ее Дима. — Мне не три года, Галь. Как-то уж сам разберусь.

— Если ты думаешь, что я такая сука, и хочу тебя без бабок оставить – ты заблуждаешься. Потом спасибо скажешь. Когда у тебя наваждение спадет, и ты свою мадмуазель увидишь без розовых очков, вспомнишь, кто твой лучший и единственный друг в этом мире. — женщина взяла со стола свою сумочку, выкинула мокрый от слез платок в урну и быстрым шагом направилась к выходу. Но в проходе замерла. — Это не нормально, ты вдумайся сам. Вы сколько там в месте? Месяц хоть есть? А ты хочешь доверить ей все, что долгие годы потом и кровью зарабатывал. Нет, Дим. Кто-то из нас двоих должен быть при своем уме. Родных у тебя нет, так что я буду тебе за сестру. Уберегу от роковой ошибки.

— Я сам, нах, разберусь! — Дима процедил каждое слово с таким раздражением и холодной угрозой, что даже у этой стальной леди глазки забегали. — И на этом разговор закончен. В задницу себе засунь свои благие намеренья. И больше чтобы я тут тебя не видел. Не обижайся, если в следующий раз охрана не пропустит. Повторяю, встретимся в суде.

— Как хочешь, — пожала плечами та, едва скрывая досаду. — Только привыкай тогда к другой жизни, родной. Ты кукле своей рассказывал, сколько официальная зарплата у депутата? Вот будете в общаге вместе жить, а по праздникам макароны сухие жевать.

— Вон, Галь! Иначе прибью тебя сейчас!

Слова Димы взбодрили почему-то именно меня. Сердце в груди трепетало от волнения и адреналина. Вбежав в спальню обратно, я скинула с себя одежду, оставаясь в нижнем белье и снова легла на постель. Дима не должен был узнать, что я слышала это разговор.

Когда шаги мужчины приблизились к спальне, я демонстративно якобы перерезала веревку у него перед глазами и откинула ее в сторону. Дима замер в проходе, с прищуром разглядывая то меня, то освобожденную ногу.

— Кто приезжал? — невинно спросила. Как мне показалось, максимально правдоподобно. — Игнат?

Немного помолчав, тот потер подбородок и вопросительно поднял одну бровь:

— Подслушивала? А-яй-яй! Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

И сказано это было так, будто сомнений у него никаких не возникало. От его самоуверенности я покрылась густым румянцем. Увы, с этой частью физиологии сделать ничего не могла.

— Гхм… Ничего я не подслушивала! — и пальцем даже ткнула в ножницы. — Ты же видел!

Дима многозначительно обвел пальцем дом вокруг себя:

— Тут везде камеры, Машунь. Руку на отсечение даешь?

— Твою? Да хоть две! — выпалила поспешно и Дима закатив глаза, хмыкнул. Мол, чего еще следовала от нее ожидать? — И, вообще… Ты мне что ли не доверяешь?

— Я тебя слишком хорошо знаю, пчелка. Ты свое прозвище на все тысячу процентов отрабатываешь…

Глупо было заострять эту шаткую тему и биться до последнего. Какой смысл? Врать я не умела и давалось это с моральным трудом. Тем более, имелось нечто более важное, о чем нетерпелось проговорить. Похлопав кровать рядом с собой, как можно серьезнее попросила:

— Сядь, Дим. Прошу тебя…

— Мне уже страшно, — наигранно возмутился он, поднимая руки. — Сдаюсь!

И, все-таки, выполнил мою просьбу. Устроившись на коленях у Димы лицом к лицу, внимательно уставилась ему в глаза кусая губы. Его руки поползли по моей талии вниз, пока не сжали ягодицы.

— Ну? — спросил он первым.

Только в тот момент я поняла, как сильно он нервничает, хоть и не хочет этого показывать. Хмурился с каждым мгновением все больше и больше, а я все никак не могла собраться с мыслями.

— Твоя жизнь – это гребанная жесть. Никакого порядка. Понимаю, раньше тебе было в этом комфортно, но сейчас… — неожиданно даже для меня самой, на лбу выступила испарина пота. Я потянулась, чтобы стереть ее, но Дима сделал его раньше. Его шершавые пальцы коснулись моей кожи, вызывая уже знакомую химическую реакцию, не на долго сбивая с хода мыслей. — Сейчас это создает трудности нам обоим.

— Машунь, — выдохнул он обреченно, — я разберусь. Не парься.

— Но… — слова застряли в горле, мне просто морально не верилось в то, что я собираюсь ему сказать. Просто какой-то бред. Мы сошли с ума вдвоем… Эта Галя была не так далека от реальности. — Я не хочу, чтобы ты разбирался.