Не выдержав, я снова засмеялась. Сложно было даже представить, что Дима верит во все эти бредни, но разводил на секс очень грамотно и хитро. Тогда я решила подыграть ему и наивно переспросила:

— Это что же выходит, Димочка? Мне к тебе пока переезжать нельзя?

Тот прямо замер, нахмурился, нервно переспросив:

— Чего это вдруг?

— Так, а как же тогда? Мне нужно срочно кого-то найти, на секс уломать… За сегодня точно не успею… — понуро покачала головой, — О, а может и успею! Помнишь того парня, которому я есть готовила? Ему-то гипсы сняли, и он мне теперь должен.

— Могут снова надеть, Машунь, — хмыкнул того недовольно. — Бесишь.

— А, че? Нам же нельзя, — пожала плечами. Сам себя в свои «пророчества» загнал, пусть теперь выпутывается. — А значит, переехать я тоже не могу. Черт, это теперь все сумки обратно разбирать… Ты идти тогда домой, через месяц свидимся.

— Стоять! — рявкнул он, когда я попыталась встать, и еще плотнее руки на моей талии сжал. — Ну, так же не обязательно прямо секс нужен, ну… Поцелуя достаточно.

— Примета модернизируется на глазах! — ахнула я удивленно, — А может достаточно теперь просто за мужчину подержаться и все, Димочка? Или потереть за какое-то стратегическое место, ммм?

— Можешь, конечно, и потереть, — согласно кивнул тот, не сдержался и тоже засмеялся. От его бархатного смеха бабочки запорхали в животе, а напряжение между ног стало просто невыносимым. — Но поцелуя тоже будет достаточно.

И он сделал это. Просто сжал мои щеки ладонями и накрыл мои губы своими. Мучительно медленно, безумно размеренно. Будто решил довести до обморока. Его язык неторопливо прошелся по подушечкам губ, пока я едва ли не задохнулась. Мягко раздвинул их, проникая внутрь. Коснулся моего языка самым кончиком, очертил его контур, заставляя задрожать. Затем повторил все с самого начала, немного прикусывая губы зубами. Совсем чуть-чуть… Только тело мое от этого сотрясалось каждый раз, как от удара электричества прямо в сердце.

Я не выдержала первой, с глухим стоном набросившись на мужчину, заставляя его ускорится. И когда он не поддался, внутри взыграл самый настоящий азарт, желание довести Диму до такого же безумного состояния, в котором прибывала и я сама. Никогда в жизни я не целовалась с таким энтузиазмом и старанием. Язык порядком покалывал, щеки свело от напряжения, а губы запекли.

— Ах! — я задрожала, когда ощутила что-то горячее, упирающееся мне прямо между ног. И только тогда до меня с безумным удивлением дошло, что на мне давно уже нет платья, я Димины штаны скинуты на пол. Что его каменный член упирается мне между ног, а я плотно обхватываю его бедра своими ногами. Посмотрев на Диму ошарашенно, я присвистнула: — Черт, да ты профи! Димочка, и это я монстр, да? Да ты просто сатана в обличии представителя закона, ага-ага!

— Не профи, — рявкнул он, касаясь губами щеки, затем шеи, после спускаясь к груди. Мне стало нечем дышать, стоило его губам коснуться набухших сосков и втянуть вершинку. — если ты очнулась…

— А как же… — мысли путались, сознание стало ватным. Во мне не было ни одной здравой мысли. И ни капли желания пробуждать их! — Как же спор…

— Забудь о нем, Машунь, — шепнул он, как чертов дьявол, которому я давно продала душу. — Забудь обо всем…

Даже если бы я не хотела, вселенная просто не оставила мне выбора. Я была слишком слаба перед соблазном быть вместе с Димой. Абсолютно не владела со мной. Ему даже не требовалось ничего особенного, чтобы переманить меня на «темную сторону» и вот я уже обхватываю его шею руками, притягивая к себе, выгибаюсь спиной навстречу.

— Пожалуйста… — срывается невнятный, едва разборчивый шепот. — Прошу тебя…

Дима вошел в меня резко, одним глубоким толчок. В глазах заплясали неоновые звезды, я закричала ему в губы. Лоно сократилось, сжимая член мужчины. Каждый его толчок отзывался во мне мощнейшей феерией из каким-то совершенно безумных ощущений. Наверное, именно так ощущают себя наркоманы: кажется, что лучше, чем сейчас, никогда не было и не будет. Словно вот он – самый яркий момент твоей жизни. Самый острый. Самый лучший. Вот он – мужчина, которого ты любишь. Он смотрит на тебя так, что внутренности в бантик завязываться и под ложечкой сосет. И он хочет меня. Сильно, до остервенения. Можно было бы кончить лишь от одного этого взгляда!

— Машунь, — прошептал Дима. Он пристал на лотки, пригнувшись в спине, глаза его закатились, на лице появилось выражение крайней степени кайфа. По рукам выступили вены, овивающие его руки, как вспышки молнии. Лицо покраснело, губы распахнулись. Между бровей залегла глубокая морщина, а член внутри меня задрожал, увеличился, извергаясь спермой. Последние удары стали безумными, остервенелыми, нетерпеливыми. Вколачивающими меня в кровать, заставляя хрупкую конструкцию прыгать на месте. — Как же с тобой хорошо… Моя пчелка…

Я взорвалась с мужчиной одновременно, улетая телом на какую-то свершено другую, розовую планету. В голове ворохом пронеслось сотни мыслей! Что это наш первый секс после недели разлуки. Один из самых нежных, запоминающихся, пропитанных любовью. По крайней мере, с моей стороны точно…

Но где-то там, глубоко внутри, меня кололо булавкой мысль, что какая-то женщина носи от Димы ребенка. В моем понимании, дети – некое соединение цельных душ во что-то единое. Как физическое доказательство их любви… Именно там, в самой-самой отдаленной части сердца, вдруг возник странный вопрос или даже идея. А если бы у нас появился ребенок? И ответ возник тут же: это бы было прекрасно!