«Либо это очень большая птица уселась на ветке прямо над моей головой, либо проклятые махумы научились бесшумно лазать по деревьям», — промелькнула мысль у Тео в голове, и он резко развернулся, чтобы обрушить облако пыли на врага, но тут же резкий холод сковал все его тело. Он краем глаза увидел, как лениво взмывает над головой его рука, как песок, направленный им вверх, неспешно обрастает инеем, и вот уже причудливый белоснежный цветок вырастает прямо из его ладони. Через пару секунд ледяной кокон, сковавший его, больше не позволял ему пошевелить головой, и ему стоило большого труда скользнуть взглядом по стволу исполинского кедра, под которым он стоял. Его глаза встретились с глазами заморозившего его существа. Два голубых огонька внимательно рассматривали замершую на месте фигуру охотника. Тео в полном изумлении смотрел на нависшее над ним бледно-серое лицо, обрамленное ровными прядями черных с проседью волос.

— Теодор, я сам научил тебя всем трюкам, поэтому вряд ли у тебя получится когда-либо обхитрить меня или застать врасплох. Но твоя реакция заметно улучшилась с тех пор, как я видел тебя в последний раз, и это похвально.

Тео попытался выдавить улыбку, но ему удалось лишь на миллиметр сдвинуть уголки губ.

— Прости, что заморозил тебя: просто боялся, что ты набросишься на меня, приняв за монстра, и тогда мне бы пришлось применять более радикальные меры, чтобы не быть заколотым столь грозным противником.

— Я так рад тебя видеть, Тэль-Белар, — процедил Теодор сквозь зубы, когда эффект магии, заморозившей его, начал спадать. Через несколько секунд его руки бессильно упали на бедра, и еще через мгновение он, встряхнувшись всем телом, вновь поднял глаза на заставшего его врасплох товарища, которого не видел уже более восьми лет.

— И я тебя, — сделав сальто в воздухе, лучник приземлился прямо напротив Теодора и встал перед ним во весь рост, давая тому тщательно себя осмотреть.

Сам эльф почти не изменился с момента, когда они, простившись, разошлись в разные стороны, чего Тео не мог сказать о себе. Броня и оружие лучника вызвали неподдельный интерес человека. Наряд из белоснежных, почти невесомых пластин обволакивал длинное худое тело темного эльфа, как вторая кожа, а переливающийся на солнце всеми цветами радуги серебряный лук с массивной щитовидной рукоятью, казалось, был продолжением самого стрелка.

— Вот бы Магос тебя сейчас увидел, — только и выговорил Теодор, осмотрев приятеля с ног до головы, — ведь он всегда считал, что ты единственный на свете, кто не привязан ни к каким вещам, и можешь довольствоваться мешком вместо брони и палкой вместо оружия.

— Я и не привязан, — пояснил эльф, — но задание, на которое мне предстоит вскоре отправиться, потребует от меня максимальной силы и выносливости.

Теодор в недоумении раскрыл рот, чтобы задать свой вопрос, но лучник его опередил.

— Пока я ничего не скажу тебе больше, но учитывая, что ты нашел себе место в самом сильном дивизионе королевства, мы вскоре можем встретиться вновь при менее приятных обстоятельствах.

— Тогда зачем ты здесь? Если не собираешься мне говорить, ни почему ты тогда так спешно исчез, ни чем занимался все эти годы, ни куда теперь направляешься…

— Я закончил все свои дела на юге и теперь направляюсь далеко на север, где мне предстоит докопаться до истины… — задумчиво промолвил темный эльф. — Возможно, мне уже не удастся вернуться… — эльф запнулся.

Теодор, скрестив на груди руки, сурово уставился на своего учителя:

— Белар, а ты знаешь, что стало с Магосом после того, как мы потеряли тебя, и Аду, и корабль?..

Тэль-Белар кивнул головой — слухи быстро расползались по королевству.

— И ты ничего не сделал? Ты просто бросил его погибать: жалкого, лишенного всех возможностей и надежд?

— У него был выбор, — невозмутимо ответил эльф. — Выбор, что выпал всем нам — присоединиться к армии короля или продолжать влачить жизнь бродяги.

— Ты хочешь сказать, что работаешь на короля или одного из его лордов?

— Я преследую свои личные цели, но пока я не выяснил всех подробностей — да, я на стороне короля Амадео. А вот Магос за свою долгую жизнь, похоже, так и не понял, для чего он появился на свет.

— Белар, — обратился Тео к лучнику умоляющим тоном. — Найди его, поговори с ним. Я пытался, но мои слова не имеют никакой силы. Лишь тебя одного он послушает, одумается…

— Тео, — сухо прервал его эльф, — это его жизнь. И то, через что он теперь проходит, — это его испытание. Я не вправе вмешиваться. Я прохожу свои собственные уроки, а он должен выучить свои.

— Даже если это сулит ему погибель? — глаза человека обдали эльфа полным непонимания взглядом.

Эльф молча кивнул.

Тео погрузился в мрачные раздумья. Все эти годы его, бросившего Магоса в Гиране в самом жалком виде, мучили постоянные угрызения совести, хотя где-то глубоко внутри у него всегда теплилась надежда на чудесное спасение друга. Он искренне верил: когда Тэль-Белар узнает о злоключениях мага, он тут же придет тому на помощь. Но слова темного эльфа вмиг рассеяли все его иллюзии, и мысль о том, что он, Тео, теперь единственный в мире способен помочь Магосу, внезапно раскрылась цветком благородного порыва в его героическом сердце.