Жизнь теперь не ощущалась такой надежной и безмятежной, как Ника привыкла считать. Крепкий правильный мир маленькой девочки затрясся и посыпался, вдруг врезавшись в реальность взрослой жизни.

«Ненавижу тебя!» – яростно зашипела Ника в потолок. Слезы покатилась по щекам.

Злобные мысли глубже окапывались в голове, вырисовывая череду картин воображаемой жизни без Дмитрия. Образы свободного спокойного самостоятельного существования замелькали ярко и соблазнительно. В какой-то момент Ника так увлеклась возникшим чувством независимости, что ненависть вдруг обернулась в странное легкое ощущение, в заманчивый мираж абсолютно новой жизни.

«Раньше все было по-другому».

До того как стать матерью, Ника, как и Дмитрий, строила карьеру, ведомая непоколебимым ощущением уверенности в неминуемом успехе. И рост заработка не заставил себя долго ждать, практически сравнявшись с возможностями Дмитрия. Ника гордилась собой не меньше, чем восторгался ее достижениями муж. Дмитрий регулярно приезжал за ней после работы, буквально трясся за ее безопасность и ревностно отслеживал круг общения. А Ника радовалась и поражалась, почему такой серьезный и видный мужчина так одержим ей.

Первый год после появления Милы лишь укрепил их связь. Ника продолжала работать из дома, внося ощутимый вклад в семейный бюджет. Затем и этот период закончился. Девушка постепенно убрала из повседневности мысли о карьере, занялась домом, новорожденной Таней, после – Дашей. Круг увлечений замкнулся на детях, строгом быте и пространных разговорах с мужем перед сном.

«Уже и не помню, какой я была раньше. Ничего он от меня прежней не оставил… Теперь Ника – просто удобная женщина, – Ника сжала пальцами прохладный край пододеяльника. – Удобная женщина без желаний – еще лучше! Неужели это я?! Я, которая была интересна всем поголовно, увлеченная, с горящими глазами. Та, кто своей энергией и веселой легкостью привлекла к себе невероятного мужчину!»

– Я себя ненавижу. С промытой башкой неинтересная обыденная домохозяйка, – Ника перешла на шепот, отчего слова врезались в нутро еще болезненнее. – Неудивительно, что так произошло. Вокруг Димы работающие, молодые и интересные девочки, а дома удобная погасшая жена.

«Женщина не способна привлечь, если в ней нет интереса к себе», – мысленно перетащив собственную унылую тушку из потерпевшей стороны в обвиняемую, Ника окончательно исчерпала силы и провалилась в глубокий сон.

– Мама, – раздался над ухом детский голос.

Перед кроватью, цепляясь за матрац, стояла младшенькая дочка семьи Дёминых.

– Даша, ты уже встала? Сколько времени?

Стрелка коричневых настенных часов приближалась к семи.

– Встаю-встаю, – Ника с усилием провела пальцами по сонным глазам, приподнялась на локтях и обернулась.

«Дома», – вздохнула она.

Осмотрев голую мужскую спину, девушка нахмурилась. На правом боку Дмитрия, ниже старого широкого шрама, тянувшегося под правой подмышкой от груди до позвоночника, красовались красные засохшие царапины.

– Бурная ночка… – вырвалось у Ники.

Даша настойчиво тянула маму за палец, сдвинув ее руку за край кровати:

– Мам! Кушать хочется!

Нехотя спустив ноги на пол, Ника пошла за маленьким упрямым человечком, косолапо шлепающим впереди. Кудряшки Даши сильно спутались, образовав темную копну, отчего она еще больше походила на домовенка.

По пути Ника заглянула в спальни к Миле и Тане.

«Эх, все спят. Когда я в последний раз просыпалась самостоятельно?» – девушка лениво спускалась по лестнице, крепко держа дочку за руку.

На последней ступеньке малышка отпустила маму и побежала на кухню, оставляя теплыми ступнями следы на зеркальном каменном полу. Ника усадила дочь за стол, поставила перед ней тарелку с теплой кашей и, покачиваясь, направилась в сторону ванной комнаты на первом этаже.

– Мамочка, доброе утро! – хором закричали старшие дочери сверху.

– Мам, завтрак уже готов? – добавила Мила.

– Сначала умываться! Спускайтесь быстрее, пока я тоже в ванной!

Умытые и сытые, девочки втроем перебежали в гостиную. Заскрипел диван, а значит, строительство шалаша разворачивалось полным ходом.

Ника взяла совок с щеткой и опустилась на колени. После каждой трапезы под столом собирался целый склад мелких крошек и липких кусочков, которые бесконечно раздражали. Заложница чистоты старательно заскребла по светлым бежевым квадратам плитки, когда услышала скрип верхней ступеньки лестницы.

Прикрыв совок щеткой, она быстро встала и рысцой бросилась к кофемашине. Когда белая фарфоровая кружка наполнилась уже наполовину, в кухню вошел Дмитрий. Мужчина заметно хромал.

– Опять я без кофе? – состроив кислую мину, он остановился в проходе.