Бухгалтерская отчётность менялась каждый квартал и когда случайно узнал, что баланс в России, после развала СССР ещё не разу не удалось свести, в отличии от моего баланса, который я сдавал главбуху РАЙПО, меня это не удивило.

В "Экономике и жизни" в публикуемом платёжном балансе России, почему-то в долларах США, всё больше миллиардов оказывалось на прочих не выясненных статьях баланса. Деньги из плохо контролируемого бюджета текли во все щели.

Спустя год, после моей жалобы, в МСЭК на очередную комиссию, снова трепать нервы я не поехал, да и лечился, последнее время, дома сам. В стационаре не каких лекарств не было и когда приходилось ложится на плановую госпитализацию, покупал всё от физраствора, шприцов, систем до лейкопластыря и салфеток.

Можно много рассказать про всё это беспокойное время девяностых в России и про «чубайнизацию», и про путч с точки зрения простого обывателя, но это будет уже не жизнь инвалида в России.

Много лет, прошло с того времени, как с меня сняли группу инвалидности. Позади, осталась работа в заготконторе, с которой пришлось уволиться после очередной реорганизации. Затем отсидев дома, в деревне, пару месяцев, устроился работать на «колбаске» в частной фирме, где удалось вернуть из бюджета, уплаченный до меня, налог на прибыль за три года, более пятнадцати миллионов рублей.

В то время мною был разработан бизнес-план, объединяющий все Шалинские производства в одно с одним органом управления, позволяющий сохранить их работоспособность, но план не был поддержан Администрацией района. Государство на всех уровнях освобождалось от действующих производств, передавая их в частные руки.

Самостоятельно наше предприятие уже не смогло выжить и собственники просто вывезли оборудование. Развалились и все другие производства в районе, которые относились к бюджету по заготовке леса, выпуску мебели и молочной продукции. В Шале остался, не считая хлебокомбината, только один завод, который был филиалом Уральского оптико-механического завода и волею судеб я пришёл на него работать.

Это было время, когда задержка по зарплате составляла более одного года, а в заводской столовой кормили в долг. Но первый раз в жизни, пройдя по главному цеху, почувствовал себя частью большой страны, страны в которой, не смотря не на что, кипела работа и рабочие каждый день вставали к своим станкам.

Все кто хоть однажды оказывался на заводе и проработав там не один год, уже оставались работниками завода на всю жизнь, где бы они потом не трудились, всегда в разговоре упоминалась работа именно на УОМЗ. "Да, у нас на заводе, в моё время…". А время уже давно было другое.

Благодаря моему опыту, мне удалось сначала снизить комиссию в обслуживающем банке, а в тяжёлое время, когда цех хотели закрыть, найти вариант сохранения производства, на котором и по сей день трудятся рабочие.

Поняв, что знаний полученных в техникуме уже не хватает, заочно окончил институт. В это время на «УОМЗ», после смерти Яламова Эдуарда Спиридоновича, благодаря своим семейным узам с губернатором, пришёл новый генеральный директор и начался тихий, но верный развал завода.

После успешной защиты диплома, новые управленцы узнав о моих болячках, которые уже давали о себе знать, «успешно» избавились от меня, досрочно сократив мою должность и предложив мне работу технички или грузчика на родном предприятии.

Работая на заводе, я встретил любовь всей моей жизни Нину. Она приняла меня со всеми моими болячками и шлейфом проблем бобыля.

Вот только встреча эта произошла после того, как я уже не только перевёз мать из Рощи в Шалю, купив ей хибару рядом по соседству, но и похоронив её. Сама жизнь беспокоилась обо мне и протягивала мне руку безграничной любви и помощи.

И снова пишу о своей жизни, уходя от цели своей книги рассказать о том, какую руку помощи протягивает инвалидам Россия в лице её многочисленных чиновников.

Далее в моём рассказе речь пойдёт в основном о моих письмах, а поскольку я очень часто слышу о том, что сами они не умеют работать, а только писать письма. Поэтому за ранее хочу всем ответить, лично я умею работать. Очевидно, у меня есть свой особый нюх, который помогает мне предвидеть, а что будет в итоге. Это помогало мне в работе главного бухгалтера, ни одна из многочисленных проверок не выявила у меня нарушений в работе.

Пытался я, устроится на работу, и в Правительство Свердловской области, но здесь, как сказал герой Евгения Петросяна: «Если не с кем из членов комиссии не спишь, шансов у тебя не каких».

Все проводимые конкурсы на замещение вакантных должностей, больше походят на театр абсурда. Во всех случаях кандидат из своих, был известен заранее и просто нужно было соблюсти формальность и закон. Но я настойчиво ездил на эти комиссии, пытая свою удачу, меня проверяли, мне давали кучу разных вопросов, а в комиссиях с недоумением спрашивали одно: «Почему именно у нас Вы решили работать? Где Вы будете жить в городе?», а далее с сожалением добавляли: «У нас очень трудная работа и инвалидам она не подходит».