Нащупав нужную тропу, двигаюсь далее.

— Чтобы бывший мог жить спокойно и заняться наконец-то личной жизнью, я по его видению ОБЯЗАНА была ответить на его вопрос: Почему мы расстались? — поднявшись на ноги, величественным жестом вешаю сумочку себе на предплечье. — Ответ был дан. — Упираю взгляд в глаза лазурного оттенка. — Теперь можно разойтись по своим дорожкам.

Мирон так и офонарел от моей наглости. И от полного отсутствия с моей стороны: растерянности, трепета и коленопреклонения.

— То есть ты, Лиза, находишь тот факт, что солгав мне, ТЫ побежала лясы точить с бывшим хахалем — НОРМАЛЬНЫМ?

Потемкин свирепеет на глазах и с ролью «нарушителя и возмутителя спокойствия» никак не согласен. Он звонко ударил ладонями по поверхности стола — я на это лишь чуть вздрогнула — и тут же выпрямился в полный рост, грубо отставив стул.

Что делать в этом случае?

Следующим этапом надо обозначить и как можно ярче акцентировать тот момент, что не вы первыми начали разбор полетов.

Возмущение и негодование пробирались под мою кожу. Спокойствие в моем облике и голосе вот-вот готово было сдать позиции. Но так не хочется ставить мужчину на место традиционными женскими штучками: хрупкостью, слабостью, слезами и фразами «я хотела как лучше», «думала, справиться сама».

Нет.

Сегодня у меня нет настроения, уступать Медведю!

Выпускаю воздух из легких и вспоминаю второй пункт:

— Хочешь разборки, Мирон? Заметь, не я это начала, — рисую указательным пальчиком в параллельной от земли плоскости круг, — прилюдно, — полушепотом делаю акцент.

Говорят, когда человек орет, а с ним разговаривают тихо, его это еще больше раздражает. Вот и пусть позлиться в свое медвежье удовольствие.

— Не делай из меня дурака! — грозно сдвинув брови, предупредил Потемкин. Его шаг к «баррикаде», за которую был стол, выражал высокий уровень воинственности.

Ну, ладно.

— Зачем мне делать из тебя дурака, Мирон? — непринужденно усмехнувшись, молвлю я, — ты и сам прекрасно справляешься.

Все.

Этого было достаточно, чтобы он закипел.

Едва сдерживаясь на людях, он крепко схватил меня за локоть и двинулся туда, где должно быть стояла машина.

— Зачем тебе, Мирон, корчить из себя ревнивого Отелло? — пытаюсь достучаться до него я, хлестко перебирая каблучками. — Я же Ивану о диагнозе своем сказала, а не выбирала модель рогов для твоей головы! Зачем сходить с ума?!

— Нет, ты только на ее погляди, она еще и зло шутит! — совсем невесело смеется он. — Охренеть просто… — люто сверкнув глазами, роняет следом.

Подойдя к машине, Потемкин резко выпускает мой локоть и, я, развернувшись к нему, продолжаю разъяснять:

— Почему ты такой твердолобый! — сокрушенно подмечаю.

Его острый взгляд заставляет пожалеть о только что произнесенных словах. Но чтобы не прибегать к жалким оправданиям и к женским штучкам я озвучиваю свой единственный козырь, который вовремя всплывает в моей голове:

— Я, значит, такая плохая, что выполнила обещание и объяснилась с человеком, почему с ним рассталась семь месяцев назад. А ты такой белый и пушистый! Невинный, справедливый медведь, рвущий за Русь-матушку! Если так, то теперь скажи мне, что у тебя ничего не было с твоей Ксюшей с тех самых пор, как мы с тобой познакомились! Только скажи, Мирон, что ничего у тебя с ней не было, и я, так уж и быть, извинюсь за то, что поступила по-человечески!

Повисшая тишина мне категорически не понравилась, ибо она подтверждала только одну версию событий. Как раз ту, которую я ожидала, что Мирон опровергнет. Я просто была уверенна в этом! А потом мы бы помирились…

Но врать он не умеет.

Собственно, как и я.

Возникшая тишина. Обрыв в эмоциях «нарушителя». И этот взгляд, когда оценивают твое психологическое состояние, чтобы подобрать подходящие слова.

В груди все так и стянуло немой и щемящей болью.

— Ты же с ней не спал… — глупая и наивная усмешка вырывается наружу.

Все внутри застывает арктическим льдом, когда ни в следующую секунду, ни в последующую за ней секунду я не слышу ответа.

— Ты с ней спал, — эти слова совершенно с иной интонацией слетают с моих губ.

Отвожу ошарашенный взгляд в сторону.

Вот значит так…

Хотел меня за хвост поймать. Устроить мне мозгопромывательную взбучку, чтобы я впредь не помышляла что-то от него скрывать. Чтила и беспрекословно слушалась своего господина. Идея конечно неплохая и вполне в духе таких мужчин как Мирон. Вот только ходы все продумывать надо, а то ведь игрок может попасться достаточно интеллектуальный. Уравновешенный. И не поддастся эффекту неожиданности, на которое было рассчитано сие мероприятие.