Голос мой, несмотря на старания, подрагивает.

— Лиза, ты же знаешь, я и так весь твой! Зачем тебе этот штамп?

— Ну, у тебя же он был, а у меня не был! — не нашла я ничего лучше, как помериться паспортами.

— Значит, свадьбу хочешь?

— Свадьбу не хочу. Просто расписаться, — демонстрирую я готовность договариваться в случае чего.

Гляжу — призадумался мой медведь, а потом неожиданно выдал:

— Лет пять подождем, а потом — посмотрим.

Подобрав, упавшую под ноги челюсть, и гордо вскинув подбородок, чеканю:

— Да пошел ты, Мирон!

Он не успел открыть и рта, как прозвучала команда сбора.

Всем охотникам предстояло загрузиться в вертолет. Я сама вытащила из минивэна свой огромный рюкзак и с достоинством потащила его к вертолету.

Рассмотрев «стрекозу» ближе я поняла, что вертолет-то нифига себе не частный, а самый что ни на есть военный!

Ничего себе, какие полномочия или привилегии у кого-то из охотников!

Надо быть осторожнее со своими и выражениями в данном обществе. Самое лучшее решение — помалкивать. Вот я и буду сидеть в стороне, помалкивать и заботиться о дочери мужчины, который боится меня взять замуж.

Боится, а не хочет.

Трус!

С чьей-то легкой руки нам с Авророй перепали удобные сиденья. Мы одни из первых устроились в вертолете. И поскольку мы единственные дамы, за нами мужчины ухаживали на должном уровне.

Итак, насколько я правильно поняла, нас на вертолете закинут на некую точку.

Из этой точки мы должны будем отправиться на базу охотников, и уже оттуда эти самые охотники приступят к тому, ради чего все это затевалось.

Вопреки моим ожиданиям Мирон садится рядом и тихо, вполголоса высказывает мне претензию, зачем я рюкзак сама тащила?

Сверлит меня своими лазурными глазищами.

Пусть не за штамп, а хотя бы за это мне попадет.

Что ж.

Насчет злополучного штампа между делом Потемкин кидает:

— Я подумаю.

Ого.

Какая снисходительность.

Щедро.

Вот сейчас чувствую себя на месте парня, которому девушка в ответ на предложение обещала подумать.

Прикольно!

Очень…

Взлетающий вертолет завладевает моими мыслями.

Вцепляюсь в Мирона мертвой хваткой и не отпускаю, до самого окончания полета.

Благо он длился недолго.

Прихожу в себя, и под пристальным взглядом спутника своего последней выбираюсь из салона вертолета. Аврора покинула приземлившийся вертолет перед нами.

— Куда теперь?

— На базу. Мы с друзьями построили небольшую базу. Там есть все самое необходимое. Там безопасно. Тепло. Светло. Существует стратегический запас провизии. Так что могла и не брать еду у Беззубовых.

Ну вот опять!

Ничего не говорю.

Только вздыхаю.

Мы с Авророй идем за Мироном. Как оказывается к стоянке, где в ряд стоят практически одинаковые с виду автомобили. Это не простые авто, а покрашенные в зеленый цвет внедорожники.

Было два варианта: «с крышей», или «без крыши».

Авроре, разумеется, захотелось «без крыши», а я, предположив о том, что погода может резко измениться, попросила взять внедорожник «с крышей».

В итоге, чтобы угодить обеим, Мирон загрузил вещи в машину с люком.

— Сколько до базы?

— Полчаса.

Я улыбнулась.

Слава Богу, что ни два, ни три часа.

Спасибо!

Я расположилась рядом с Мироном, а Аврора, прыгнув на заднее сидение, вплотную занялась люком.

Переговорив с друзьями, Потемкин сел за руль, и мы отправилась на базу.

В начале пути мне все казалось обычным, простым. Вот только вскоре вокруг нас резко выросли огромные могучие деревья, и я невольно призадумалась.

Это не просто лес, это настоящая чаща!

День был солнечным, безветренным и сухим, потому наш путь по той дороге, которой мы ехали, был возможен. При проливном дожде любой даже самый навороченный внедорожник, просто бы встал на такой дороге. Застрял и не смог выбраться без помощи другой техники. Дорога грунтовая, и за какие-то считанные часы ее бы просто-напросто размыло.

Нам сегодня повезло с погодой. Было солнечно. Но высокие плотные деревья, темно-зелеными нарядами скрывали его, и редкий луч проскальзывал в дремучую чащу.

Я любовалась природой и пристально рассматривала ее из открытого окна внедорожника. Вот только минуты безжалостно текли, а лес вокруг становился все гуще и мрачнее.

Тревога настойчиво проклевывалась сквозь тонкий лед уверенности, но я старалась ее не замечать, пока не вышел обещанный срок.

Демонстративно поглядываю на наручные часы, после мажу взглядом по вызывающему холодный ужас лесу.