– Так они и сшиты на одного, – усмехнулась Лиска, – все на его благородие Улсаста. Он довольно сильно менялся, когда готовился к заклинаниям и повышению ранга. Новое плетение зачастую пока выводил, худел на десяток размеров. Потому запасся одеждой на все случаи и перед новыми изысканиями отъедался и отсыпался месяцами.

– Ого, значит, тяжелое дело – новое плетение освоить? – Я с удивлением посмотрел на паучка, простейший рисунок, который видел перед собой, стоило захотеть. А потом и на самого паучка, который сидел на тыльной стороне запястья, не шевелясь, но прочно вцепившись в кожу.

– Нет, освоить в большинстве несложно. Я сама по его рисункам штук шестьсот знаю, – тут же ответила ученица чернокнижника, – а вот придумать и вывести новое и жизнеспособное – тут немалый ум нужен, да еще сила воли с отвагой. Чем сложнее и больше существо, тем больше оно высасывает из своего хозяина сил и души. Простейшие почти не мешают жить, вот типа паучка твоего. Поэтому мастер и использовал в основном их. Но умел он совершенно другое. Один раз я видела, как он призвал крылатого демона, что мог летать и прошибить лапой каменную кладку. Да только сил истратил столько, что чуть не помер.

– Ого, а я тоже смогу создавать что-то сложное? – В душе затеплилась надежда стать настоящим чернокнижником.

– Сможешь, почему нет. Нужно только купить схему для прядильщика, а она около двадцати золотых стоит.

– А просто представить я не могу? Ну там нарисовать сам.

– Взгляни на своего призванного, – сказала с ухмылкой Лиска, – что видишь?

– Ну, восемь лапок, брюшко, все как рисовал.

– Да неужто? А теперь посмотри сбоку, видишь, он не абсолютно плоский. У него есть внутренние движители, приводимые в действие твоей душой. Суставы, жвала, органы зрения, обоняния и слуха. Дай-ка угадаю, ты об этом даже не задумывался, верно?

– Нет, я просто нарисовал его, ну, как сказать, сверху. И все получилось.

– Это потому, что сам прядильщик знает, как схему использовать, а для тебя использует упрощенную. Вот такие схемы, которые снаружи простые, а внутри сложные, и продаются. Но только ученикам и подмастерьям чернокнижников. А ты таким не являешься, хоть у тебя и есть прядильщик.

– Обидно. А я-то думал, что достаточно подучиться и у меня будут заклинания.

– Ну, – Лиска замялась на секунду, – говорят, есть черный рынок, на котором продаются такие схемы. Стоят они, правда, уже не двадцать золотых, а две сотни. Еще можно попросить их в качестве награды за задания гильдии или академии. Но я тебе советую пока сосредоточиться на управлении пауками. Магия тоже сильная.

– Это точно, я помню, как с их помощью Улсаст буквально разрывал врагов изнутри. Правда, их было гораздо больше, чем у меня. Наверное, десятки, если не сотни.

– О таком количестве забудь сразу, – рассмеялась Лисандра, – твоя не натренированная душа сгинет вслед за телом. А вот два-три, наверное, получится, если очень постараешься.

– Ты так говоришь, будто сама все это применять можешь, – раздраженно ответил я, затягивая ремни на чересчур толстых голенищах ботинок.

– Увы, мне прядильщик не достался. Иначе вместо недомага был бы у нас вполне неплохой. Впрочем, я не только этим хороша. Например, умею читать командные заклинания и отгонять демонов. Твоего призванного помощника отпугнуть или заговорить вполне в состоянии, так что ты им мне ничего не сделаешь.

– Ну и ладно. – Я закончил одеваться, подпоясавшись не в меру широким ремнем. – Мне пора, а вы тут оставайтесь, чтобы не разминуться.

– Как прикажете, господин, – тут же склонилась Васька, а Лиска лишь рассеянно кивнула, осматривая очередную вещь.

– А, паря, проснулся. – На завалинке дома сидел Полозуб. И явно ведь не просто так, меня, значит, ждал.

– Здравствуй, старшой, чего случилось? Родителей нашли?

– Нет пока, – отрицательно покачал головой Черный страж, – тут дело такое. Его превосходительство меня послали предупредить, что ты как бы на службе. А значит должон явиться для отчету. Но так как ты был ранен, и семью, скорее всего, потерял, он через магию приказ проводить не будет. Так, чтоб сроков и взысканий не было.

– Хороший мужик, понимающий.

– Ага, да только я тебе ни при ком, окромя меня, так говорить не советую, коли башки лишиться не хочешь, – сказал, строго покачав пальцем, Тренья.

– Да понятно, – я отмахнулся от очередного напоминания, – поможешь мне найти родителей? А коли нет их уже в живых, то тела опознать.

– Чего ж нет, пособлю. Пойдем к берегу. Там больше всего погибших. Почти все, кто не пал в сражении.

Страж был прав. Зрелище, правда, предстояло не для слабонервных. Помню, как входя в деревню, я радовался, что тел не так много. Надеялся, что жители успели в лес сбежать. А в результате вот они где. Если и не все, то многие. Трактирщик, мясник, грибницы-старушки и молодухи соседские, все здесь. Солдаты, как гласил закон, выкладывали поленницы для сожжения. Лица убитых были закрыты платками или подолами. И все равно холодный пот выступил на спине.