— Я в порядке, спасибо, — ответил Рун. — Я поохотился.

Карлинг едва не подскочила от неожиданности. Рун вполне мог преодолеть защитные заклинания, размещенные вокруг леса.

— Не в лесу?

Страж замотал головой.

— Нет, не в лесу, — быстро сказал он. — Я почувствовал твои заговоры и улетел оттуда порыбачить.

Чародейка расслабилась и села на свое место в конце стола возле открытой двери. Немного поколебавшись, Рун присел справа от неё. Карлинг отвернулась к своему полу пустому бокалу, пока Вер тяжело навалился на стол, поставив на него свои локти. Вампиресса искоса бросила на мужчину взгляд. Тот уставился на испещренную царапинами столешницу, в глазах его бушевал шторм.

Карлинг поняла, что видела Руна разным: на охоте, заливающимся смехом, гневающимся, напряженным. Тихая задумчивость по-новому преобразила эти мужественные, привлекательные черты. Она хотела спросить, о чём он думает, что проложило глубокие морщины между его бровей, почему его прекрасный рот сжат в прямую, резкую линию. Карлинг с трудом призналась себе, что очарована им. Вдруг они все-таки найдут способ остановить прогрессирование ее болезни, и он вернется к своей жизни в Нью-Йорке? Что ей делать? Как странно, что она так быстро привыкла к присутствию Вера. Она будет… будет скучать по нему, когда он уйдет.

Встревоженная своими мыслями и своей реакцией на Стража, Карлинг тоже уставилась на стол.

Наконец, Рун заговорил.

— Вчера вечером, когда Розвен позвала меня, я был за домом. Перед самым закатом у тебя случился эпизод, и ты снова истончилась. Мы поднялись к тебе в комнату, чтобы я мог увидеть это своими глазами.

Это не стало новостью для Карлинг. Когда она пришла в себя, эти двое находились в ее комнате. Но очевидно, что Рун с трудом формулирует свои мысли, так что, обуздав свое нетерпение, она просто кивнула.

Он провел большим пальцем по оставленному ножом следу на столе.

— Когда мы поднялись наверх, я увидел солнечный свет, льющийся из твоей спальни.

Стоп. Она совершенно не ожидала услышать подобное. Карлинг подалась вперед, впившись взглядом в склоненное лицо мужчины.

— Розвен не заметила его. Мы проверили, что солнечный свет, который я видел, — либо думал, что видел — не обожжет ее. Ничего не случилось, так что мы вошли в комнату. И я попал в какое-то другое место. А Розвен — нет.

Он продолжил свой рассказ ничего не выражающим тоном, тщательно подбирая слова. К тому времени, как Рун закончил, Карлинг сжимала свои пальцы так сильно, что костяшки пальцев побелели на фоне кожи медового цвета. Рун положил свою руку на ее. Широкая ладонь и длинные пальцы без усилий накрыли обе ее ладони. Это была твердая, обнадеживающая хватка.

Паря над океаном всю ночь, пытаясь понять, как надо поступить, Грифон подумывал о том, чтобы ничего не говорить ей. Но, в конце концов, решил, что не сможет смолчать. Рун не захотел утаивать информацию от этой гордой женщины. Она имела право знать и не важно, как трудно рассказать ей об этом. К тому же, ему необходим ее опыт, чтобы проанализировать случившееся. И все-таки, невыразимо тяжело было наблюдать за ее страданиями и не иметь возможности как-то облегчить их.

Она что-то шептала. Вер наклонился поближе, чтобы услышать ее.

— … не имеет никакого смысла. Абсолютно никакого.

— Почему нет? — спросил он. — Скажи это громко.

Карлинг подняла голову. Ее глаза были влажными, но в них четко и ясно сверкал ее ум.

— В течение последних нескольких лет моя Сила значительно выросла, — проговорила она. — Иногда я будто тону в ней. Она вспыхивает каждый раз, когда у меня случается эпизод. Но у меня нет такой Силы, чтобы создать описанный тобой прецедент. Моя магия основана на навыках и учениях. Она совершенно отлична от твоего типа Силы. У меня нет ни знаний, ни заклинаний, которые могли бы выстроить что-то столь огромное и сложное.

— Какой ты видишь мою Силу? — спросил Рун, исполненный любопытства.

— У Веров есть свои характерные черты. Вы можете практиковаться и совершенствовать их, можете довести до высочайшего уровня, но при этом они являются неотъемлемой частью вас.

— Но и твоя Сила — такая же неотъемлемая часть тебя, и ты изучала ее, практиковалась, чтобы усовершенствовать, — отметил Рун.

— Да, я знаю. Как бы объяснить это получше? — нахмурилась Карлинг. — Хорошо, вот пример: Тьяго — Громовая птица, порождение бури и молний. Он может вызывать бурю или молнии без всяких слов и заклинаний. Это неотъемлемая часть того, кем он является, не так ли?

— Конечно, — согласился Рун.

— Я тоже могла бы вызывать молнии, но для этого мне нужно сначала изучить как это делается. Мне потребовалось бы специальное заклинание и время, чтобы прочитать его. Ты можешь перекидываться. Это часть того, кто ты есть. Я же не могу менять форму. Не имею для этого характерных черт и у меня нет таких заклинаний. Это всё Сила и магия; все можно улучшить практикой и усовершенствовать, но при этом наши чары совершенно разные. Драгос изучал колдовство, то есть, магию заклинаний. Он может использовать как заклинания, так и особенности магии Веров. Это, как и многое другое, делает его крайне опасным. Теперь понимаешь?