Пес — вдруг осенило меня догадкой.

Пес Илоны, охраняющие замок Холдена гаргульи — вот они, ставки, догадался вдруг я. Проигранные инферналами ставки. Вопрос только, что именно люди ставят со своей стороны. Вряд ли что-то, что является эквивалентом стеклянных бус в обмене на золото — инферналы впечатление индейцев не производят.

Тот же лорд-повелитель по договору с фон Колером пришел за пятеркой душ. «Мой» лорд-повелитель, конечно, посерьезнее вот этой вот троицы демонов-инферналов напротив, но все же, все же. И что, интересно, должен был получить от него фон Колер взамен? А когда начнет свою арию Сильвио?

Мысли в голове скакали просто галопом, перемешиваясь на развилках ассоциаций, а внимание концентрации прыгало с одного на другое.

Я сейчас был настолько напряжен, что даже плохо почувствовал чужое присутствие рядом. В самый последний момент чужую ауру вычленил — причем я ее давно чувствовал, просто внимание не обращал.

Это была Илона. Подошла, и встала рядом — прислонившись голой грудью мне к спине.

— Поиграем? — игриво прошептала она.

Я не сразу понял, что она имеет ввиду. Но все же догадался — Илона рассчитывает на Чумбу, как на моего бойца в ходе поединков. Для этого, предполагаю, меня и позвали — очень уж Чумба хорош.

Разглядывая прибывшую делегацию, я невольно вновь опустил руку в карман и крепко сжал переданный мне Чумбой коготь. И сразу получил ментальный отклик ответа.

Бурбон ждал. Он был готов убивать — я сейчас отчетливо почувствовал, что после битвы на плато, когда мы остановили вторжение демонов, Чумба все это время жил только ради этого дня. И сейчас его затопила бурлящая ненависть. Кипящая ненависть.

Но при этом именно вырванный коготь, переданный мне, сейчас служил для бурбона якорем, который не дает ему скатиться в пучину безумия. Якорем, за который удерживался в ясности его разум, на который действует вековая ненависть и жажда крови.

Надо же. Как иногда внешне просто выглядят самые сложные конструкции.

«Сегодня судный день, хозяин», — снова услышал я свистящий шепот кровавого бурбона. После чего, вдруг, посмотрел на происходящее его глазами.

И едва сделал это, как понял, что ненависть Чумбы бурлит не только и не сколько к герцогу Сфорца и демонам-инферналам. Троица которых во главе со своим вождем, если черный обруч — это корона, по-прежнему стояла на парапете. Сфорца, инферналы — враги. А враги, они и есть враги. Ненависть в Чумбе буквально бурлила, потому что вместе с инферналами на арену прибыли бурбоны. Подчиненное племя, рабы демонов-инферналов — догадался я.

Подчиненные бурбоны, ненависть к которым у Чумбы много сильнее, чем к поработителям собственной расы, к демонам-инферналам. Жгучая, до скрежета стачиваемых зубов ненависть — я ее сейчас, сжимая коготь, осязаемо чувствовал. И осознавая памятью Крови Чумбы, что именно предательство некоторых племен дало возможность инферналам изгнать остатки непокоренных бурбонов из родного мира сюда, в мертвый Инферно. И именно поэтому некоторые племена бурбонов обратились к Магии Крови — самоубийственной, медленно убивающей носителя, но дающей шанс в меньшинстве хоть как-то противостоять демонам-инферналам и предателям из своей расы.

— Драго, милый, — напомнила о себе Илона. — Мы поиграем? Твоя тварь готова?

— Нет.

— Нет? — некрасиво ощерилась Илона.

— Не поиграем, моя хорошая. Мы потанцуем.

— Ути мой сладкий, я тебя не люблю, я тебя обожаю! — мгновенно отойдя, промурлыкала Илона мне в ухо, сменив гнев на милость и прижимаясь еще теснее.

Мне вдруг захотелось вбить ей нос в затылок, вырвать кадык и бить головой в парапет до кровавой каши, а после скинуть ее тело вниз, на песок арены.

Ярость в груди заклокотала так, что я даже зубами заскрипел. И по-моему, даже зарычал.

— Драго, милый? — отреагировала на мое мычание Илона.

— Мм, язык что-то прикусил, — ответил я ей, приходя в себя.

Ее нос в затылок вбивать об парапет я все же не стал. Хотя очень хотелось. Сдержался, титаническим усилием воли — отчего язык, кстати, на самом деле прикусил. Но при этом я еще и испугался. Реально испугался — мне очень не понравились настолько живые эмоции, которые я воспринимаю как свои.

Очень нездоровая тенденция, и мне очень не нравится происходящее.

Почему? Потому что левую ладонь вновь тянуло жжением ожога. И именно эта реакция когтя Чумба полностью убедила меня в том, что произошедшая вспышка — вновь проснувшееся эхо наследия демона-инфернала, лорда-повелителя Демонического пламени.

Наследия, которое я так опрометчиво забрал.

Справившись с нахлынувшими, и не своими эмоциями, больше не обращая внимания на щебечущую что-то Илону, я снова рассматривал делегацию напротив. Уже больше обращая внимания на свиту инферналов.