За то время пока обо всем этом думал, мне пришлось сделать еще несколько, достойных чемпиона мира по паркуру прыжков, уклоняясь от атакующих конструктов. Время понемногу ускорялось, возвращаясь к естественным значениям, и движение вокруг возвращалось к прежнему восприятию.

Шла четвертая секунда «взаимного уничтожения».

Демоны-инферналы, спутники короля, оба почему-то охотились целенаправленно на меня. Но меткостью они не отличались, а цели у меня сейчас другие. И, к счастью, фора у меня пока была, причем вместе с фактором неожиданности — обратил я внимание на людскую часть трибуны.

Многочисленные неасапианты и кондотьеры перегруппировывались, готовясь встречать волну атакующих гончих. Рассредоточенные по трибунам несколько сотен охранников собирались вместе, стекаясь в большинстве к парапету.

Довольно самоубийственный порыв — но отнюдь не лишенный смысла. Потому что, сознательно подставляя под атакующие конструкты демонов и атаку гончих большинство охраны из неасапиантов и кондотьеров, Дамьен, Скрипач и герцог Сфорца явно намеревались эвакуироваться. Они втроем сейчас без всяких задержек устремились вверх по трибунам, сопровождаемые тесной группой телохранителей.

Доминика не подвела. Она поистине спланировала достойную Дьявольскую сонату — и даже умерев, все еще вела свою партию. Потому что едва тесная группа телохранителей сконцентрировалась охранным порядком вокруг троицы главных здесь людей, как в этой самой группе возникла неразбериха. Сразу несколько неасапиантов начали убивать кондотьеров, в попытке добраться до Скрипача. И в этот самый момент прозвучал второй выстрел.

Ах Сильвио, ах ты молодец какой! — восхитился я.

Неизвестный стрелок поймал очень удачный момент — в суматохе нападения предателей кондотьеры закрыли своими телами герцога Сфорца от неасапиантов, отталкивая его в сторону. Спасая от неасапиантов, но на краткие мгновения лишив возможности маневра — и пуля попала Первому одаренному кондотьеру прямо в грудь. Убить его конечно же не убило — даже пятидесятый калибр не всегда работает, но герцога вынесло из толпы охранников и он, перевалившись через парапет, упал вниз, на песок арены.

Я тоже уже тут был, кстати. Спрыгнул вниз, к Чумбе. Потому что на песке уже была и основная часть гончих — стремительный живой ковер буквально сполз с противоположной трибуны на площадку. И большинство гончих и бурбонов, ускоряющимся клином, устремились в сторону группы людей на трибунах.

Хлопали выстрелы винтовок неасапиантов и кондотьеров, в надвигающемся клину то и дело катилась по песку очередная убитая тварь, но на стремительность порыва остальных это не влияло — слишком была сильна ярость направляющей их в атаку воли.

Основная масса двигалась в сторону трибун со зрителями, но немало гончих, причем организованной группой, нацелились и на Чумбу. Бурбон, который только-только поймал футляр от виолончели, еще не успел его даже открыть — и использовал футляр в качестве оружия. Как большой, пусть и не очень удобной клюшкой он расшвырял разу несколько адских собак, так что те кеглями разлетались по сторонам.

Но на Чумбу вплотную набегала группа самых нетерпеливых гончих, к которым присоединилось несколько бурбонов. Я тоже, цепочкой телепортаций, уже приближался к месту встречи Чумбы, футляра от виолончели, гончих и бурбонов.

Беспокоясь о судьбе Чумбы и отданного ему кровавого меча, наблюдая больше за ним, я сам едва не получил в спину огненным копьем, но успел вовремя увернуться. Врезавшийся в песок арены конструкт, обдав жаром, неожиданно рикошетом взлетел вверх, оставив на месте удара пятно расплавленного и моментально окаменевшего песка. Пламенеющее копье ударило в трибуну с людьми — я даже видел, как сразу десяток зрителей и кондотьеров охраны превращаются в горящие силуэты, истончаясь до скелетов.

Шла восьмая секунда взаимного уничтожения.

Взрыв на арене я уже видел боковым зрением, потому что серией телепортаций наконец переместился ближе к Чумбе. И я не только двигался в телепортациях — в промежутке несколько раз ударил клинком курки, создавая цепную плетку. Так, что нацеленная на Чумбу группа гончих и бурбонов почти перестала существовать. В целом виде, конечно — их многочисленные части остались лежать на песке.

Мои действия дали Чумбе временную фору возможности — он открыл футляр и достал из него кровавый меч. А потом просто исчез — настолько быстро он переместился с одного места на другое, буквально обгоняя время. Двигался он даже быстрее меня — также, как вождь племени, которого я убил в поединке, спасая честь Саманты.

Целью Чумбы был только что упавший на песок герцог Сфорца. Он как раз приземлился на песок арены, и даже поднялся на ноги, формируя защитный конструкт. Бессильный против воли кровавого бурбона и кровавого меча в его руках — Чумба ударил в щит герцога буквально кровавой кометой. За ним — за Чумбой, когда он устремился к герцогу, даже алый шлейф следа остался.

Защитный конструкт Чумба пробил сам, и вонзил изуродованный, словно изъеденный кислотой кровавый меч герцогу в грудь.

Герцог Сфорца не смог противопоставить ничего ни натиску Чумбы, ни атаке кровавого меча — который, вонзившись ему в грудь, за краткий миг буквально до капли выпил его жизнь, душу и саму сущность.