Город, как обычно, впал в зимнюю спячку, и ему, как и мне, снились прекрасные сны о весне… Я же не знала, что вместе со снегом уйдет и любовь Игоря. И мой сон. Розовый! На работе меня теперь встречали не по волосам, а по костюму, из которого я не вылезала. Подарок от Игоря меня грел! Не шерстяной — акриловые нитки не колются, как и щетина, вовремя сбритая.

Костюм призван был вызвать в окружающих восхищение и зависть. Франция! Париж! Так и было написано на этикетке. Серый, но не по-питерски. С зелёными и красными полосками — Игорь сказал, что это какая-то минималистская картина. Ну и типа в коллекциях Ив Сен-Лорана в свое время было похожее платье из квадратов.

У меня до этого подарка не было ничего похожего ни в гардеробе, ни в постели. Не знаю, виноват в этом Сен-Лоран или Знаменев… Я снова промолчала во избежание позора. Я только стрижку от Видала Сассуна знала. Собрать все волосы в пучок и чикнуть за раз… Вот Игорь в итоге собрал все мои чувства в кулак и отрезал по живому…

Ну что — здравствуй новая бессонная ночь? Если я начну все это вспоминать. Нет, первый снег… Я успела его увидеть, подойдя к ночному окну. Утром все растает… Будет грязь. Снова мыть лапы и пол в прихожей. Снова отмечать на календаре крестиком еще один день до дня Икс, операции Греты.

Бессонница — осенняя напасть. Зимой я сплю, как убитая. До будильника. Та, моя счастливая, зима не стала исключением. Только причиной здорового и крепкого сна был не мороз и не белый снег, а владелец нового белого бумера.

В будний день из нашего дома я выходила на улицу одной из первых. Чтобы бежать до метро. Общественный транспорт отказывался выезжать из парков, вмерз в лед до весны, троллейбус в лучшем случае проезжал раз в час… И уж точно не в пик. Оставались ноги и маршрутки. Последние гады — как смешны сейчас эти цены — подняли оплату до десятки с замерзшего носа. Подсчитываешь к вечеру убытки и еще больше ждешь весны. Знать бы заранее, что март заберет у меня мою любовь, я бы все заработанное отдала, чтобы та весна никогда не наступила!

Как зима в нашем городе наступает для властей всегда неожиданно, так и для меня неожиданно пришло прозрение, что у Игоря не работы стало больше, а девушек… На одну и не на меня, а на следующую, которую тоже следовало привадить для начала частыми встречами.

Тут поверишь в знаки. Под Новый год все ужасно мерзли. Топили плохо. Даже мы с бабушкой раскошелились на обогреватель. Зря власти не перенесли Новый Год на более теплое время. Ровнехонько под бой курантов вырубились городские подстанции: так и встречали Новый год по-старинке, при свечах… Гадать позвонит, не позвонит было сподручно. Не позвонил. Хотя к тому времени уже было куда!

Электроапокалипсису радовались исключительно телефонные службы. Городские были рады, что горожане не звонят и не поздравляют друг друга с Новым годом, потому что обзавелись импортными аппаратами с питанием от сети. А операторы мобильной связи ликовали, предвкушая, какой куш сорвут, если их сети переживут новогоднюю ночь.

Сети выдержали, я — нет. Позвонила Игорю сама, но Знаменев не ответил. И не перезвонил потом. Поздравить. Позвонил только через неделю пригласить в гости. Из запоя вышел? Или из чужих объятий вылез? Тогда я поверила, что частный бизнес работает без праздников и выходных. Тогда я еще порхала, еще могла позволить себе обманываться на счет серьезных отношений с Игорем. Какая могла быть серьезность, если его родители обо мне ничего не знали…

Люди к той зиме приспосабливались по-старинке, и это в двадцать первом веке: достали из бабушкиных сундуков фуфайки и колючие носки из собачей шерсти. Собаки под одеяла забрались, холодно — под батареей не полежишь, холодные… Крохотная Грета спала со мной, но обнимая ее, я думала об Игоре. На улицу щенка не выносила. Видела, как взрослые собаки лапки поджимают. Почти все в самодельных комбинезонах гуляют. Бабушка по своей инициативе связала Грете безрукавку для дома.

Кошки из подворотен не вылезали: вылезешь, больше не пустят — на замках все теперь. Ведь и людей не пускают — меня выручал подаренный Игорем мобильник. Обледенелые кнопочки не нажимались, а запасные ключи мы так и не сделали, когда мама забрала себе мою связку: ты, типа, крутая, позвонишь, бабушка спустится и откроет…

Какое счастье, что я не открыла Игорю сердце. Возможно, ему бы сделалось стыдно, и он просто ушел, а так у меня осталась возможность хоть иногда видеться с ним. И это иногда было то чаще, то реже — и я не знала, почему он то пропадает на месяц, то возникает на горизонте каждую неделю. Разговоры про чувства он избегал — он был из тех, кто читал в детстве неправильные книжки и спокойно разделял душу и постель.

Интересно, он дарил мобильники каждой? Чтобы вызвонить, когда ему приспичит именно эта партнерша. Преподнес подарок, конечно, красиво — это тебе для работы, чтобы всегда быть на проводе с клиентами.

У меня был один клиент — он. Остальные были простыми посетителями парикмахерской. Только с ним я день ото дня все больше и больше чувствовала себя словом, которое бы он запикал. Но я решила терпеть: ведь я была не с кем попало, а только с ним, а так действительно лучше быть одной, чтобы сорваться по первому же звонку на сотовый. Я перестала звонить, когда ответом стали одни лишь гудки или слова «абонент находится вне зоны действия сети». Вне моих сетей. Для меня он не временно недоступен, а всегда…