Даже термин специальный придумал – «грузовикация»!

Особое значение в литературном конструктивизме его теоретик придавал так называемой «смысловой доминанте» – теме произведения, которой должны подчиняться все его компоненты.

Конечно, на мой взгляд человека из будущего: наив – просто ключом бьёт. Однако, за неимением лучшего…

Потомок крестьян приехавших когда-то в Москву, интеллигент «во втором поколении» Алексей Николаевич Чичерин, из литературных конструктивистов – был наиболее оригинальным, изобретательным и оригинальным до конкретных заскоков. Получив высшее образование, он литературой занимался буквально с детства – давал частные уроки русского языка и литературы, публиковался в студенческих изданиях, занимался книжной коммерцией.

Его первая стихотворческая книга «Шлепнувшиеся аэропланы» вышла в 1914 году, однако широкой публике Алексей Чичерин больше был известен как чтец «бархатным благовестом» произведений Владимира Маяковского. И даже сам автор якобы признавал, что это он делает лучше него.

«Конструктивизм» подвергался нападкам со всех сторон. Считалось, что его приверженцы все до одного «интеллигенты» (на себя бы в зеркало посмотрели!), что они преклоняются перед техническими достижениями Запада (как преклоняться перед советскими «техническими достижениями», если их пока нет?) – именно за это, их в конце 20-х «сожрал» РАПП.

Ну а в этот раз мы ещё посмотрим – кто кого «сожрёт».

Практически всю весну 1924 года, я провёл столице лишь кратковременно возвращаясь в Ульяновск – для решения тех дел, что без моего присутствия не решались.

Кроме всего прочего, потихоньку-помаленьку вживаясь в литературную жизнь Москвы и всей страны в целом, я со многими писателями и поэтами познакомился и сошёлся накоротке, как говорится.

Такие знакомства не будут лишними в свете некоторых моих задумок!

Мне благоприятствовало: во-первых – наличие рекомендации от «иманжистов», во-вторых – мой «попаданческо-фантастический» роман «Марс-наш!», мал-помалу набиравший популярность.

Вообще, фантастика в эпоху НЭПа была явно в тренде!

Вместе с нашумевшей в прошлом году «Аэлитой» А. Толстого, или менее известными «Грядущим миром» И. Окунева (город будущего – управляемый чем-то вроде компьютера), «Через тысячу лет» И. Жукова (синтетическая пища) – в этот период было опубликовано около двухсот книг жанра научной и не очень научной фантастики. На этом фоне моё творчество не выглядело чем-то необычным, что касается сюжета. Если же думающий человек внимательно присматривался к описываемым в романе «заклёпкам», это могло дать ему пищу для размышлений и последующим попыткам их «запилить» в «реальном металле».

По крайней мере такова была одна из моих задумок.

А вообще, популярность фантастики объяснялась стремление мастеров пера оторваться от довольно непривлекательного настоящего – устремившись в виртуальное будущее.

Старая народническая утопия заменялась техническим прожектёрством!

Однако, на мой взгляд это было более лучшим – чем юродствовать или ностальгировать по прошлому «серебряному веку». Время соцреализма же, пока не наступило – нет пока в повседневной народной жизни ничего такого, что можно было бы с упоением описывать.

Литературная фантастика практически исчезнет в ближайшем будущем вместе с укреплением авторитарно-бюрократической системы… И с первыми же признаками её ослабления – возродится вновь.

Подытоживая же свой литературный «обзорчик», скажу: несмотря на короткий срок художественная литература эпохи НЭПа безусловно сконцентрировала в себе все его же существующие противоречия – народные иллюзии и интеллигентское прожектерство, обывательские пересуды и официальную идеологию, неизбывную ненависть и одновременно – беззаветную любовь российского человека к власти и её предержащих.

Потихоньку-помаленьку становлюсь популярным!

Бывая в литературных и поэтических кафе, среди остальных разговоров-сплетен, я уже пару раз встречал упоминание о собственной особе. Всего один раз благожелательное, в разговоре двух старпедов:

– Что бы Вы об этом Артуре Сталке сказали? Самому себе, так вот – один на один с самим собой, без всяких скидок и дипломатии, Николай Александрович?

Многие знаменитости (не только люди искусства), имели внешне – не совсем тот образ, который у меня сложился «там». Поэтому – кто это были такие, не скажу.

– Ну как вам сказать…? История с ним, по-видимому, не простая – появился вдруг ниоткуда и сразу в «дамки». Но в искусстве – это вполне закономерно! Я не хочу бросаться великим словом «талант». Не говорю, значит, что талантливый, я говорю осторожно: способный. Но он без школы, Петр Васильевич!

Ласковое слово, оно и кошке приятно. А, вот другие «обывательские разговорчики» – заставили меня несколько насторожиться.

За соседним столиком клуб-кафе «Мансарда Пронина» беседуют двое сравнительно молодых человека – видимо литераторов, или просто «вращающихся» в литературных кругах: