Шрифт:
– Софи Бриошь! Но неужели так трудно запомнить, Гена! Стёп, привет! Приезжай в гости! – я услышал, как на заднем фоне в трубке друга кричит его жена.
– Ленке привет от меня. Заеду к вам на днях.
– Ага. Лен, привет тебе! Припрётся скоро! Витальке опять пачку памперсов притащит в подарок. – Генка передал мой привет в расширенной для всех слушателей версии и вернулся к нашему разговору. – Книга "Никакого бизнеса – это личное" называется. Ну как-то так. Я тебе ссылку скину потом. Капец, мы с Ленкой спорили! Там герой нормальный мужик с понятиями, а она говорит, что придурок. – Генка эмоционально начал рассказывать мне про события из книги.
– Гена, милый, я не узнаю тебя в гриме! Что за тушь на ресницах? Неужели ты проникся бабской книжкой? – я заржал, слушая, как Генка пересказывает мне недавно прочитанное.
– Да не! Там, реально, нормальная история, – Генка не хотел признавать, что увлёкся женским романом, – скоро финал и следующую книгу Бриоль писать будет. Я подписался на автора, не пропущу.
– Ну-ну. Но там может мужик пишет, если что. Имей ввиду.
Знаю я Генку: по-любому и на аватарку клюнул, не только на текст.
– Да и пофиг. Мне ж почитать только.Не все ж фантазируют себе девушек на розовых пони, которые скрываются за авторами книг.
– А что ещё остаётся? Реальные девушки от меня теперь сбегают. А при выборе "Галя или виртуал" – заманчивее второй вариант.
– Ной не ныл и ты не ной. Тебе ж понравилась сразу эта авторка.
– Юля. Её Юля зовут. Она хорошая. Но сейчас у меня к ней только дружеский интерес.
– О, так вы уже и познакомились. Ну вот, а говоришь, что всё у тебя плохо. Санаторий там какой-то вспоминаешь… Забудь! И кадри свою Юлю. Придумал тоже "дружеский интерес". – Генка передразнил меня. – Два дебила это сила! А два писателя – ещё сильнее! Ты писатель или где?
– Да не, не познакомились мы особо. Оля появилась в моей жизни и всё перевернула. А теперь… Знакомиться с кем-то, флиртовать – тем более не хочу. Не сейчас. Даже имя своё не хочу говорить.
– Ну и не говори. Помнишь, мы с пацанами тебя в школе дразнили Ольха, а потом исковеркали до Алёха? Классуха ещё удивлялась, где, мол, логика: Степана Алешей называть.
– Ага. А тебя "Чебурек": потому что само сложилось Гена – значит крокодил Гена – значит Чебурашка – ну и как-то сам напросился Чебурек.
– Не сам напросился. Это Митька Филимонов ляпнул и приклеилось.
– Не помню уже, прикинь. Филю помню, а то, что он придумал – нет.
– Ладно, Лёша, я пошёл Витальку купать. В общем, ты не тупи. Назвался писателем – и псевдонима не гнушайся.
Я попрощался с Генкой и отключил телефон.
Вряд ли у нас с Юлей будет какое-то общение. Лехой представляться не придётся.
Она скоро, наверное, пароль на сайте сменит и всё закончится. Что ещё нам с ней обсуждать? Ну, ноутбук её у меня – надо бы решить как ей его вернуть. И всё, собственно. И всё…
Глава 29
Юля
– Милая, ты только не думай про Максимушку плохо, – мама продолжала крепко держать меня за руку, – он ни в чём не виноват! Мальчик сам переживает, что так получилось.
Мама занервничала, я решила, что сейчас с ней лучше соглашаться во всём
– Мама, не волнуйся, пожалуйста. Конечно, всё нормально. Случайность.
– Да, да, именно так. Форс-мажор. Но меня это так подскосило, Юленька, – мама заплакала, – это же такие большие деньги!
– Это всего лишь деньги, мам. Большие, маленькие – какая разница. Ну, не было их, ну, появились, пропали. Это всё неважно, не стоит твоих нервов. – я изо всех сил говорила спокойным тоном, чтобы поддержать маму, чтобы проблема не казалась ей убийственной.
– Ты так легко рассуждаешь, потому что не зарабатываешь полностью на жизнь, не жила никогда впроголодь, никогда не планировала семейный бюджет от зарплаты до зарплаты без возможности опереться на кого-то. – мама, в ответ на мою реплику, заговорила обиженно-назидательным тоном, словно я не поддерживала её, а ругала и ей приходилось защищаться. – Юля, ты не знаешь цену деньгам. Ты беспечна. "Легко пришли-легко ушли" – так ты рассуждаешь, да? Нет, милая моя, всё не так просто. Ты понимаешь, что не просто деньги-бумажки сгорели – твоя квартира сгорела! Мысль об этом меня убивает! А тебе "какая разница".
Я вздохнула. Старая песня о главном. Я снова виновата. Что-то это уже так мне надоело…
Пять минут рядом с мамой, и я на ровном месте виновата в том, что могла плохо подумать о Максе, в том, что беспечна по отношению к деньгам, что недостаточно прониклась горем мамы.
– Мам, хочешь правду? Мне жаль, что так случилось с деньгами, но я не успела почувствовать их своими и потеря финансов, как и появление, для меня почти эфемерна. Я эти деньги не видела, не держала в руках. Я вообще могла о них ничего не знать. И в моей жизни ничего бы не изменилось.