– Кому нужна жена, которая живёт какими-то ещё интересами, кроме интересов мужа? Я пытался тебя спасти для нашего союза, – Макс разоткровенничался, – но увы. А сейчас всё в прошлом, так что прощай. Не поминай лихом и не звони мне больше. Маме привет.

Макс отключил телефон.

Я даже не успела ему ничего ответить. А, впрочем, что я могла сказать? У меня не было слов. Только слёзы.

Разговор с Максом был для меня ударом.

К предательству невозможно привыкнуть.

Но я поняла, что от раза к разу можно быстрее восстанавливаться. Я, конечно, тот ещё "крепыш" – мне ещё рано рассуждать о быстром восстановлении: чуть что – я сразу в слёзы. Но, как там говорят? Что не убивает, то делает нас … мда.

Ну, допустим, сильнее.

Убиваться над предательством Макса я долго не стала.

Может быть сыграло роль и то, что после Степана Макс стал для меня окончательно чужим.

Но что же делать с деньгами? Сумма немалая, и как бы мне не хотелось просто гордо плюнуть в его сторону словами "ну и подавись, бессовестный!", но это не самый лучший вариант. Нельзя даже не попытаться вернуть своё.

Когда я думала об этом, то почти словила дежа вю.

Сначала у меня украли аккаунт с книгами, теперь деньги.

И я каждый раз обижаюсь и не знаю, что делать.

– Юль, я б убила, нафиг, этого гада, – эмоционально возмущалась Маринка, когда мы сидели в нашем любимом кафе и обсуждали случившееся.

– А я не смогу, даже если захочу. Рука дрогнет, если до неё очередь дойдёт. Но не дойдёт – без вариантов. – я передернула плечами, изображая дрожь. – Нет, не могу даже мысленно себя представить в образе мстительницы-убийцы.

– Ты добрая, а добрые могут только раниться, когда их обижают. А я злая, и, когда меня обижают, я вспыхиваю. Дай мне волю, я бы всех замочила. – Маринка в гневе размахнула рукой так, что рядом проходивший официант еле увернулся.

– Не наговаривай на себя: никакая ты не злая. Эмоциональная просто. Ты думаешь, это так просто: убить обидчика? Люди в обиходе талдычат "я б убил", "убью тебя", а ведь это ужасное преступление. Не так много причин и допусков у души человека, чтобы оправдать месть убийством. – я покачала головой, – Нет, Марина, ты не такая. Ты бездомным кошкам корм покупаешь и таскаешь с собой в сумочке "на всякий случай ".

– Так то кошки. – улыбнулась, пожав плечами, Маринка. И добавила снова сердитым тоном: – А вот козла, который в лифте у нас нагадил, убила бы!

– Представь, что это большая кошка, – засмеялась я, – и её тоже кто-то хорошо накормил.

– Говорю же – добрая ты слишком, – вздохнула Маринка. – Короче, – понизила голос почти на шёпот, – Игорек сказал, что если официально, через заявление в полицию и суд, то там ловить нечего. Маман твоя ни расписки не взяла, ни других доказательств не имеет. Любой адвокат Макса отмажет на раз.

– Я так и знала, – сникла я, словно и не смеялась полминуты назад, – ничего не поделать.

– Погоди раскисать. Игорек с парнями могут с Максом поговорить, – Маринка наклонилась ко мне поближе и почти одними губами, без звука, обозначила слово, – неофициально.

– Ты с ума сошла! Чтобы Игорь из-за меня, из-за маминой глупости, службой рисковал?! И ещё и коллег просил?! – я испугалась не на шутку. – Даже не смей ему разрешать! Марина, поклянись мне прямо сейчас, что Игорь не полезет в это дело!

– Юля, ну а как тогда? Мы же твои друзья. Нам что – сидеть и смотреть на твои проблемы? – Маринка обиделась и я ей была безумно благодарна за то, что для неё так важны были мои заботы. Но большего мне было категорически не нужно.

– Лучше сидеть и смотреть на мои проблемы, чем сидеть и смотреть на решётку в тюремной камере. Я запрещаю, слышишь? Запрещаю тебе наускивать Игоря на преступление.

– Юля, но что ты, ей богу, – Маринка сморщилась, как от кислятины, – какое преступление? Речь идёт всего лишь о восстановлении справедливости.

– Нет, для меня это не так. И не будем спорить!

Маринка только было открыла рот, что бы мне возразить, но я прервала её решительно и бескомпромиссно:

– Не обижай меня, пожалуйста, игнорированием моей просьбы. Я не хочу, чтобы Игорь с коллегами – полицейскими даже отдалённо оказался ввязан в эту историю.

Маринка с бессильным возмущением откинулась на спинку кресла-стула и скрестила руки на груди.

– Хорошо. Делай, как знаешь. Но, чур, не жаловаться!

***

Несколько дней я не была на литературном сайте.