– Простите, но я не совсем понял суть вопроса.
– не оборачиваясь, ответил вопросом на вопрос тот.

– Это ведь уже не «Гамма-3», так?

– Ну почему же? Это всё ещё комплекс генетических лабораторий, но после той странной аварии в 1987 году, он оказался отрезан от основной части.

– Какой ещё аварии?

– Ну как же... – Серов удивлённо обернулся, но увидев мое лицо, перешёл сразу к делу. – Ах да, вы же не в курсе. После того, как «Гамму 3» законсервировали, оставшееся руководство через несколько месяцев приняло решение добраться до «Лямбды-6». Но чтобы это сделать, было необходимо запустить специальный ядерный реактор, энергия которого была направлена на открытие секционных участков пути. И вот он-то, после нескольких часов работы, неожиданно взорвался. Мы решили, что это была очередная случайность, так как всё было под должным контролем. Однако позднее, узнав, что туннель, ведущий в «Лямбду» завалило, мы пришли к выводу, что это была не просто авария, а самая настоящая диверсия. Причем тот, кто это сделал хорошо понимал последствия!

– О, как!
– поразился я, прокрутив в голове услышанное.
– А что вообще представляет из себя эта «Лямбда-6»?

– Изначально это был главный энергетический узел всей «Астры-1». Оттуда можно попасть как «Гамму», так и в расположенную над ней «Астру». У неё было множество назначений. Но что особенно важно, так это то, что в ней же находился ещё недостроенный на тот момент, но уже частично действующий центр по проектированию микро-бактериологического оружия.

– Бактериологическое оружие? Вы серьезно?! – присвистнул я. – Здесь разрабатывалось бактериологическое оружие?

– Вообще-то первоначальным назначением всего этого комплекса являлась проектирование и разработка бактериологического оружия нового поколения. Микробиология, вирусология, иммунология. Изучалось всё, что касалось данной области. Это уже потом основную специализацию свернули, вместо неё углубившись в сложную генетику и экспериментальную медицину. А многим позднее – ещё и в разработку особых видов оружия.

Я промолчал. В принципе, чего-то подобного я и ожидал. Вряд ли великий вождь Иосиф Виссарионович мог догадываться о том, что спустя пару десятков лет, задуманный им грандиозный проект, превратится в многофункциональный научно-исследовательский комплекс, черт знает для каких целей. Все дальнейшие коррективы вносил чей-то изощрённый ум, причём в средствах явно не поскупился. Кто-то очень влиятельный. Возможно, даже Штрасс - так, местный царек, которому просто доверили управление...

Тем временем, пока я обдумывал полученную информацию, мы довольно быстро подошли к небольшим, но явно нестандартным гермоворотам, вмонтированным прямо в толщу бетона. Поражало то, что массивный механизм был защищен электрическим полем – об этом свидетельствовала соответствующая надпись, сделанная на табличке. Да и пробегающие между установленными по периметру небольшими катушками голубые электрические разряды говорили сами за себя. Это что, технология Тесла?

– Что это за место?
– спросил я, осматривая гермодверь.

– Здесь обитает профессор Трубников, – слегка нервничая, ответил профессор, а затем поспешно добавил, но уже тише.
– Точнее то, что от него осталось. Скажем так, это его последнее убежище.

– Интересно от кого? – тихо пробормотал я, но Серов как ни странно услышал.

– Здесь не так уж и безопасно. Эта мера защиты введена не случайно.

– Я заметил. И от кого же? Мутантов?

– И от них в том числе.

Уточнять я не стал. Думаю в скором времени я и так узнаю всю правду.

Профессор Серов повернулся ко мне спиной, негромко покашлял, а затем набрал в лёгкие побольше воздуха.

– Один, семь, пять, три, ноль! – громко произнёс профессор и выдержав небольшую паузу, добавил. – Отключить защиту!

После чего, махнув мне рукой, спокойно подошёл почти к самой двери и нажал на незаметную с виду кнопку. Что-то негромко щёлкнуло и из скрытой в стене полости выдвинулась видавшая виды цифровая панель. Быстро набрав какой-то замысловатый код, профессор сделал пару шагов назад. Зашипело, зажужжало. Дверь медленно приоткрылась. Из открывшегося проема лился довольно яркий фиолетовый свет.

– Что за свет такой?

– Ультрафиолет. Можно заходить! – Серов указал рукой на дверь. – Ничего страшного там нет!

Я с некоторой опаской заглянул внутрь, но ничего кроме фиолетового света, переплетений проводов и каких-то футуристических агрегатов не увидел.

– А это точно безопасно?
– настороженно поинтересовался я.

– Вполне.

Я нехотя сделал шаг, другой. Перешагнул через порог и оказался в довольно большом помещении, сплошь заставленным самыми разнообразными устройствами и аппаратами. Количество проводов, шланг и трубок просто поражало – они были буквально повсюду. Стелились по полу, висели на стенах, потолке. Лежали большими толстыми скрутками тут и там... А по ним текли разноцветные жидкости, кое-где проскакивали мелкие пузырьки воздуха. Все уходили куда-то направо. Посмотрев в ту сторону, я от удивления промычал что-то нечленораздельное. Да и было с чего. Там, между сложных аппаратов неизвестного предназначения стоял большой автоклав с массивной стеклянной крышкой. Заполненный почти прозрачной, но желтоватой жидкостью до самого верха, он содержал внутри себя человека. Именно человека, а вовсе не мутанта. Полноценного, с руками и ногами. Но очень старого и худого. С дряблой, обвисшей кожей, седыми волосами и спутанной бородой. Вокруг него плавали пучки проводов, тонкие шланги. Большая часть из них оканчивалась длинными иглами и уходила глубоко под кожу старика. И сейчас этот человек, с тонкой трубкой во рту, изредка моргая, внимательно смотрел прямо на меня.

– Приветствую вас, Максим. Вот мы, наконец, встретились! – раздался скрипучий голос из висящего над автоклавом небольшого динамика.

– Доброго времени суток, – пробормотал я. – Вы что, и есть профессор Трубников?

– Да. Как видишь, я очень стар. Мне ещё тогда, на момент консервации комплекса, было пятьдесят три. А сейчас все восемьдесят пять.

– Это не так уж много.

– Верно, – слегка улыбнулся тот.
– Но когда ты работаешь с опасными излучениями, под воздействием радиации и электромагнитного облучения, здоровье быстро сходит на нет. Плюс опасные химикаты, испарения. В общем, результат совокупности всех этих факторов оказался неутешителен – в довольно небольшой промежуток времени половина моих внутренних органов попросту отказала. Поэтому я использовал уникальные технологии научной машины этого комплекса и с помощью нескольких уцелевших лаборантов смог таким образом продлить себе жизнь.