— Вы должны меня помнить, — торопливо продолжаю, сбиваясь на русский. — Вот квитанция. Краска должна была уже сойти. У меня через три часа самолет. Домой.

Беспомощно оглядываюсь.

— Ну, что же вы сидите? Пожалуйста, скорее! Мне нужно только смыть краску. Сколько заплатить? — достаю кошелек, показываю доллары.

Одна сотрудница начинает говорить по мобильнику, другая, скорчив гримаску, указывает мне на дальнее кресло.

— Найн! Ноу! Нет! — кричу. — Мне нужно сейчас. Пожалуйста, сейчас! Вы понимаете?

Входит знакомый сотрудник, понимающий по-русски. Кидаюсь к нему.

— Сидеть, — указывает он на кресло. — Что ты хотеть?

Я начинаю объяснять. Он, не дослушав, кивает коллегам на входную дверь. Те поспешно запирают ее.

— Ты делать этот рисунок три раз? — мягко спрашивает мужчина.

— Да.

— Ага, вот твой красный листок. Читать, — он указывает ногтем текст напротив моей подписи.

— Я опаздываю на самолет!

— Если ты забывать, я читать и переводить за тебя. «Я в три раз прошу сделать мне тот рисунок. Я согласен, что рисунок будет стабилен долгий время». Это твой подпись?

Киваю, не понимая, к чему он ведет.

— Ты хотеть рисунок на долгий время. Мы сделать то, что ты хотеть.

— Но я думала, что он пропадет так же, как обычно, через два дня…

— Я не знать, что ты думал. Наш стилисты всем говорить, квитанция всем писать, квитанция надо читать. Если ты не уметь читать английски, надо сидеть дом. Ты видеть цвет квитанций: первый — зеленый, второй — желтый, третий — красный, как светофор, это для дама, который не умеет читать английски, как ты. Этот краска такой специальный — когда три раз один пигмент на один место красить, будет долгий-долгий срок. Я никто не заставлять! — заключает он.

— Да, я понимаю и не спорю. Я готова заплатить опять…

— Ты готов платить? — хмыкает он. — Хорошо. Раздеваться.

Я быстро снимаю костюм и колготки, чуть медленнее — белье и выпрямляюсь, прикрываясь юбкой. Стилистки из своего угла смотрят на меня, криво улыбаясь.

— Так хорошо. Так ты лучший, чем твой строгий костюм. Первый и второй кожа в один время. — Он смеется.

— Пожалуйста, быстрее!

— Что ты теперь хотеть?

— Смыть эту краску, — повторяю в десятый раз. — У вас есть такой флакон, я видела, как жидкостью из него смывали, когда ошибались. Ну что же вы стоите, вот деньги, вот за срочность, разве этого мало?!

Филиппин открывает что-то у себя на телефоне и показывает:

— Мне нужен этот твой коллега здесь. Приведи его сейчас, и я дам тебе тот флакон.

На экране телефона филиппинца фотография Александра. Откуда?!

— Зачем он вам?!

— Он — ценный специалист. Я спросить его совет, — скалится. — Разговор здесь с твой коллега за флакон.

Я, наконец, чувствую опасность. Неясную, но нарастающую. Но, даже не поняв толком, сразу включаю защиту близкого.

— Нет. Его я не приведу.

— Тогда звони, пусть он сам придет к тебе здесь, — настаивает филиппин.

— Нет, я не могу. Это касается только меня. Дайте флакон.

— Тот флакон тебе не помогать. Он помогать только быстро, на свежий пигмент.

— Но как тогда, чем краску смыть сейчас?

Мужчина молча качает головой, загадочно улыбаясь.

Я замираю. Тревога звенит во мне набатом.

— Неправда! Дайте флакон. Дайте, или я возьму сама, я знаю, где он стоит!

— Сидеть! — филиппинец властно удерживает меня. — Сейчас тебе дать флакон…

Он кивает визажистке и берет из ее рук знакомую бутылочку, издающую резкий запах. — На! И вата на! Ну, видеть? Не помогать.

Я настойчиво тру кожу ватным диском, обильно смоченным средством, на которое я так надеялась. Наконец, останавливаюсь, не видя результата. Я в каком-то ступоре.

— Зови коллега, звони, и тебе будет хорошо, — продолжает давить салонный администратор.

— Нет, коллега больше не обсуждается, — отвечаю, мучительно пытаясь не потерять самообладание.

— Твой выбор! — мужчина вальяжно раскидывается в кресле и закуривает сигару.

Он вообще никуда не торопится, в отличие от меня.

— Чем тогда это можно смыть?!

Снова качает головой, как китайский болванчик:

— Ничто после третий раз не помогай.

Смотрю на него, не понимая, словно все происходит не со мной.

— Но когда же, когда она побледнеет?!

— Это не китайский барахло, это хороший американский нано-краска.

— И все же… когда?

— По гарантия — двадцать.

— Двадцать дней?! — ужасаюсь я.

— Нет, нет! Двадцать лет.