На самом деле, мы действовали следующим образом. Прежде, чем согласиться, рассматривали ситуацию со всех возможных ракурсов. Если процент риска превышал процент уверенности многократно, я отказывал. Соответственно, как правило, в случае, который я брался разрешить, итог выходил положительный. Постепенно отбор "клиентов" полностью ушел в руки Марины. Естественно, она согласовывала все со мной, однако прежде, сама выбирала наилучшие варианты.

Жизнь медленно, но входила в нормальное русло. Появились деньги. Естественно, женщины. Образ Марики становился все более тусклым, словно старая потрёпанная временем фотография. Боль и разочарование не исчезли полностью. Периодически я думал обо всем, и в такие моменты чувствовал себя использованным презервативом. Был от меня толк, особенно финансовый, во мне нуждались. Едва толку не стало, и я оказался не нужен. Выбросили без сомнений. Да, она искала разговора той ночью, когда под дождем встретила меня у бара, но ей двигало вовсе не искреннее желание вернуть прошлое. Бабки. Бабло. Плюс, побыла одна, а в то время у нее не было никого, подумала, решила, что, в принципе, мужик-то не так уж плох, и хотела повернуть время вспять. Доходили до ненаглядной слухи, будто Макс Забелин снова поднялся, опять кайфует при бабках. Вот и весь стимул, двигавший Марику к примирению.

Но каждый раз, когда я думал о ней, внутри, не смотря ни на что, не смотря на понимание безысходности и бессмысленности наших отношений, все равно испытывал чувство тоски. Любил ли я ее? Скорее да, чем нет. Мне сложно вообще дать определение этому понятию. Подозреваю, мне просто от природы не дано испытать подобное чувство. По крайней мере, так, как это бывает у нормальных людей. А может, вот таким образом выглядит любовь для меня. Я искренне всегда мечтал и хотел испытать весь спектр эмоций, привязанных к этому слову. Хотел нуждаться в ком-то, чувствовать желание делать кого-то счастливым, заботиться. Я на самом деле очень сильно хотел любить. Но, к сожалению, не выходило...

История оказалась не просто дурно пахнущая, а изрядно воняющая. Семейство Берг, если быть более точным, именно Александр Моисеевич и его супруга, удочерили младенца, заявив всему свету, как родного. Сама Моника достаточно долго тоже не знала правду. На кой черт они создали из этого глобальную тайну, не ясно. Но их, богатых, не поймешь. Возможно, сказалось маниакальное стремление Берга – старшего блюсти семейную честь. На этой теме, что уж греха таить, он был помешан.

Как всегда происходит в подобных ситуациях, вскрылась правда совершенно случайно. В день совершеннолетия девочка услышала разговор родителей, громкую ссору, когда они были уверены, что ее нет дома.

Для Моники это был удар. Она свято верила в родную кровь и единство семьи, чему ее учили с детства, а по факту оказалось, вся жизнь – ложь. Сказочные замки из песка превратились в кучу мусора. Естественно, девчонку понесло. Алкоголь, случайные связи, наркотики. Она "полоскала" имя Берг везде, где только можно, максимально стараясь извозить его в дерьме, зная, как сильно задевает этим отца. Приемная мать, видимо, от избытка стресса, получила инфаркт и красивый монумент на местном кладбище. Никто не мог понять, что случилось с примерной дочкой, отличницей, комсомолкой и далее по списку. Александр Моисеевич категорично не выказывал правды. Честь, фамилия и тому подобное. Короче, всякая дворянская лабуда, хотя откуда взялась эта претензия на "голубую кровь", совершенно не понятно.

В том числе, святое неведение выпало на долю близких родственников. Ни Костик, которому на момент появления сестры было около трёх лет, ни, естественно, дядюшка, всех этих перепетий не знали. А Монику несло все дальше. Она получала удовольствие от того, что изводила отца. Ей нравилось видеть, как его корежит от очередного скандала, связанного с доченькой. Подходила она к этому вопросу творчески, а потому каждая история случалась грязнее предыдущей.

В постели Влада она оказалась, можно сказать, по воле судьбы. По крайней мере, так утверждала сама Моника, вдохновенно расписывая мне эту историю. Плана соблазнения не было. Просто в какой-то момент заметила, что дядюшка смотрит не с родственным интересом. Причем, сам Влад, очевидно, мучался от того, что племянница стала объектом сексуальных фантазий. Бедолага.

– А ты?

– Я? – Моника, мы ещё находились в постели, перекатилась на живот, а затем устроилась рядом, подперев подбородок рукой, – Мне было смешно. Он так нелепо страдал. Только переехал в Россию как раз. Увидел меня впервые и "завис". Далее начались эти взгляды, вздохи, стоны. Когда впервые Владик меня поимел, я была, сам понимаешь, не трезва. Слегка его подтолкнула к активным действиям. Ну, как слегка... сама все сделала. Он чуть не плакал потом от стыда. Придурок. Но случился и второй раз, и третий. Поэтому появилась Наденька. Влад сильно хотел прекратить то, что нас связало. Я его специально изводила этим. Каждый раз говорила, что отец не переживет, если узнает. В каком -то клубе снял Надьку, притащил в дом, а потом вообще женился. Прямо выпячивал передо мной, что выбрал шлюху, лишь бы только разорвать порочный круг. А я все равно нет-нет, да пугала, будто расскажу всем правду. Ох, как же он сильно этого боялся. Потому переписал завещание. Я на самом деле в тот раз его припугнула. Уже понятно было, что папочка планирует лишить меня всего. А я, знаешь, к бедности не привыкла. Решила приготовить себе подушку безопасности. Но Влада не убивала, клянусь. Просто издевалась над ним.

– Зачем? – я на самом деле не понимал столь неоправданной жестокости.

– Не знаю. Просто смешно.

Видимо, у нас с девочкой Берг сильно разнилось понимание чувства юмора.

После того, как немного затянуло в омут страсти, а я тоже иногда способен к романтичным эпитетам, но более всего, после признаний Принцессы, в душе зародилось подозрение, что случайным секс был только для меня. Кое-кто данным момент просчитал и подготовил.

– Ты поможешь?

Я посмотрел на лежащую рядом девочку. Глаза чистые – пречистые. Взгляд наивный, с надеждой и верой. Да уж... Неужели я на самом деле произвожу впечатление идиота, который слегка подотпустив свой член, готов после этого к героическим поступкам. Ну, ок. Не будем разочаровывать миледи.

– Конечно.

Натянул на себя разбросанную по комнате одежду, предварительно с трудом ее разыскав, а потом помчал в сторону дома невинно убиенной вдовы невинно убиенного же Владислава Берга.

И следак, молодой улыбчивый парень Артем, и опер, были мне знакомы.

– Да ну на хер. Если рядом трётся Макс Забелин, дело не будет иметь нормального итога. – Тёма откровенно меня недолюбливал, наши дороги не раз пересекались в силу моей деятельности и зачастую пересечение случалось не в пользу доблестных органов полиции. Однако, деньги, которыми я щедро делился, весь негатив сводили на нет, позволяя мне присутствовать там, где посторонних быть не должно. Как сейчас, например.