— Твой отец убил его, когда узнал, — заметила Биланна сухо. — Хотя я не говорила ему. Но мой жених, видимо, сам сдуру рассказал кому-то… Он никогда не был особенно умным. Так или иначе, когда он ушёл, я лежала на кровати и представляла, что такой теперь будет моя счастливая замужняя жизнь. Это сводило с ума. И тогда я вернулась к твоему отцу и стала умолять его сделать меня своей фавориткой. Он не стал отказываться во второй раз. Но позже несколько раз предлагал мне счастливую и безбедную жизнь подальше от него… Только вот для меня уже не могло быть счастья без него. И я неизменно отказывалась. Мы были вместе, и с каждым днём всё больше привыкали друг к другу, опирались друг на друга. Любили друг друга. Да, у нас не было мгновенной страсти, которая может быть у истинных пар. Чувства пришли постепенно, но остались с нами навсегда.

Я отвёл взгляд и посмотрел на небо. Чувства, которые я испытывал, были странными и очень смешанными. 

— Придворные сплетники ожидали, что всё изменится, как только у Лии появится пара. Но в конечном итоге нас просто стало трое — в жизни, в спальне и в отношениях. Между мной и твоей матерью есть много чего, и кое-что не назвать словами. Но соперничества не было никогда. И, когда родилась Иэ, она сказала мне: “Ты знаешь, что рядом с Лии я должна быть твёрдой опорой; ты знаешь, как всё сейчас непросто в Империи. Я едва ли смогу дать своим детям любовь. Пожалуйста, сделай это за нас двоих.” И я старалась, малыш. Делала всё, что было в моих силах. И да, твои родители предлагали мне, если я хочу, завести собственного, человеческого ребёнка. У него был бы титул, и будущее, и статус младшего члена Императорской семьи. Но я не захотела. Во-первых, изменять своей любви. Во-вторых, рожать человеческих детей и растить их среди вечных и всемогущих драконов. Это было на мой взгляд неправильно… к тому же, у меня уже были дети. Ты и Иэ. Других мне было не надо. 

Она вздохнула, помедлила и серьёзно посмотрела на меня.

— Малыш, — сказала она, — ты должен понять: я выбрала такую жизнь. Я была в ней счастлива, абсолютно и совершенно. И да, я выбрала такую смерть, и она меня не пугает. Я прожила на свете очень много лет, всякое повидала и пережила. Мне не о чем сожалеть, некого винить. Я — счастливая женщина, Или. Пойми это. И, пожалуйста, отпусти меня.

Моё горло сдавил спазм.

— Я не хочу, чтобы ты умирала, — голос прозвучал так жалобно и слабо, что самому тошно. 

— В этом нет ничего плохого, милый, — сказала она мягко. — Это — естественный порядок вещей. Не воспринимай мою смерть, как нечто дурное. Думай, что я уехала в дальнюю страну, отдыхать там от шума двора. Я останусь в твоём сердце, милый. И с тобой останется моя любовь. 

По щекам моим медленно потекли слёзы.

— Правильно, — шепнула она, обняв меня. — Поплачь. И не пробуй больше запирать своё сердце, хорошо? Не пытайся сковать его льдом, избегать боли. Ужас не в том, чтобы умереть, мой маленький принц — мы все умрём, так или иначе. Ужас в том, чтобы всю жизнь играть в прятки с самим собой, своими чувствами и чаяниями. Ужас в том, чтобы на смертном одре сожалеть — о несделанном, несказанном, непройденном… Вот чего стоит бояться. 

Меня трясло. Я прижался головой к её животу и рыдал, как ребёнок.

— Всё будет хорошо, — повторила она. — Поверь мне. Поплачь, отпусти это всё — и иди искать пару. Может, я ещё надеюсь увидеть внуков! Ну, или хотя бы вас с суженной вместе. Это должно быть безумно интересно!

 — Я очень люблю тебя, — сказал я тихо.

— Я тебя тоже, Шкодник, — она зарылась пальцами в мои волосы. — Я тебя тоже. 

Мы на некоторое время так застыли в тишине. Она гладила меня по голове, а из меня вместе со слезами каким-то образом вытекало всё то напряжение, вся та горечь, что скопились внутри. 

Когда я успокоился и отстранился, Биланна мягко улыбнулась и спросила:

— Ты уже решил, как будешь искать её? 

— Да. Думаю начать с Дайяны.

Она нахмурилась:

— Считаешь, девочка могла скрыть метку? 

— Возможно, — ответил я тихо. — А может быть, тут что-то ещё. Так или иначе, пушистая сволочь права в одном: это всё началось с Дайяны. Так что в первую очередь нужно поговорить с ней. 

Дайяна, леди Гохорд 

*

Я была сама не своя. 

Забросила все дела, отложила изыскания, отменила встречи. Сидела и раз за разом прокручивала в голове послание, которое утром прислал принц.

Он спрашивал, не было ли у меня в роду фоморов. 

Значит ли это, что он о чём-то подозревает? Что может таить в себе этот вопрос? Если он знает, то насколько много?

Я устало прикрыла глаза.

Этот постоянный страх быть пойманной, застигнутой на запретном, который так усилился после визита матери и разговора с тайной службой — он сводил с ума. 

Я боялась потерять всё то, что с таким трудом обрела: место в жизни, уважение наставницы, доброе отношение принца. Я сомневаюсь, что хоть кто-то на белом свете мог вообразить, как много это значило для меня, понять силу моего страха.

Мне подумалось: интересно, все ли существа, имеющие тёмные тайны за спиной, испытывают нечто подобное? И, если так, то какой силы должен был быть тот страх, что пожирал душу моих родителей? Ведь, сдаётся мне, у них много тёмных тайн. Причём не только своих, но таких, которые неизбежно прячутся в шкафах могущественных семей, гуляют по коридорам мрачных фамильных особняков.