Как знать. Тогда меня это не обижало; их любовь казалась вкусной...

Так или иначе, тётя с дядей были очень близкими мне людьми. Но иногда их забота приобретала несколько своеобразные формы.

— Ну что вы, — улыбнулась я. — Я же зубастая фомора, помните?

— Помню, — дядя Джума серьёзно посмотрел на меня. — Но, девочка, это жизнь. Всегда найдётся кто-то зубастее.

Я отвела глаза.

Вот с дядей Джумой никогда не знаешь, чего ждать. Он вроде бы по жизни прямой и простой человек, но иногда понимает больше, чем мне хотелось бы.

Да. Это действительно закон жизни, дядя. И некоторым, чтобы быть зубастее, не нужно иметь зубов; им достаточно обладать информацией, деньгами или властью… Ты это знаешь, и я тоже.

Но я сильная. И стану кусаться в ответ.

— Лисси, — он внимательно посмотрел мне в глаза. — Может, это всё нам не так уж и нужно? Я зарабатываю нормальные деньги; Вилни учится и скоро сам начнёт обеспечивать себя. Ты можешь отказаться от этого!

— Ты говоришь так, как будто она занимается чем-то неприличным, — возмутилась тётя Ленна. — Наша девочка — звезда!

— Так-то оно так, — хмыкнул он. — Но эти все дурацкие правила, громоздкие наряды, отъезды, концерты в непонятных загородных особняках, где невесть что происходит…

— Она много раз говорила тебе, что это не какие-то гнёзда разврата! Джума, правда, в кого ты такой подозрительный?

— Тётя Ленна права, дядя Джума, — вздохнула я. — Это не то, о чём ты думаешь.

— Я не знаю, о чём думать, — ответил он серьёзно. — Но мне важно, чтобы ты была в безопасности.

— Я в безопасности, — я улыбнулась самой искренней улыбкой из своего арсенала. — Поверь мне! А если вдруг что, то мне поможет “хоба”!

— Ладно, — вздохнул он. — Береги себя. И мне всё ещё не нравится, что я не могу сам тебя отвезти! Что за дурацкое правило: никто не должен знать, где…

— Джума! — тётя Ленна упёрла руки в бока и пошла в решительное наступление. — Ну хватит гудеть, правда! Отстать от ребёнка!.. Так, Лисси, держи вот!

Я послушно перехватила плетёную корзинку. И исполнилась самых неприятных предчувствий.

— Это что?

— Как — что? — возмутилась тётя моей недогадливости. — Перекус!

Я взвесила в руке корзинку, отметив, что она так-то в разы тяжелее молота.

— Тётя Ленна, я еду в богатый особняк. Меня там покормят!

— Знаю я, как тебя там покормят! Вечно ты после этих гастролей голодная и холодная. Я ещё помню, как тебе на праздновании Дня Боевых Магов даже ужин не принесли!

— Ну вы сравнили! Это был заштатный военный МУЗ, и я там пела с мужским хором! Конечно нас кормили отвратно. Чего ждать от казарм?

— Ничего не знаю! Эти все аристократки чокнутые, как на подбор, худеющие. Едят солнечный свет… или что им там мода нынче предписывает есть. А тебе силы нужны! И превращаться, и петь, и вообще!..

Как вы уже поняли, у меня хорошая семья. Но своеобразная. Благодаря им, навстречу прекрасному принцу я отправлялась не только с багажом “сценических костюмов”, но ещё с корзинкой еды и шипастым молотом.

Несколько необычная экипировка, пожалуй. Но что-то в ней было.

*

Неприметный мобиль с молчаливым водителем домчал до лекарни быстро и тихо. От заднего входа меня проводили в богато обставленную палату.

Что сказать? Не знаю, что на самом деле произошло с леди Дайяной, и знать не хочу. Но ясно одно: ни в каких светских мероприятиях она действительно участвовать не способна. Многое можно подделать, но чёрные пульсирующие вены, выдающие серьёзнейшее отравление магией, никто в здравом уме подделывать не станет.

— Вы от леди Элизавет, — сказала она тихо.

— Да, леди, — я присела в быстром реверансе. — К вашим услугам.

— Что я… что я должна делать?

— Всё, что потребуется от вас — вспоминать, как вы выглядите, когда нравитесь себе.

Она блекло улыбнулась.

— Это тяжело… сейчас.

— Бросьте эти глупости! — фыркнула я. — Вы красивы, леди. Это всего лишь болезнь. Но местные девочки поставят вас на ноги, не сомневайтесь. Вы станете ещё краше, чем были!

Она покачала головой.

— Моя жизнь не станет прежней… Но это не имеет значения. Давайте же начнём!

А я что? Я ничего. Сделала, как попросили: шагнула вперёд, представляя себя зеркалом. Очень льстивым, надо сказать, зеркалом. Показывающим точно такую же внешность — но с лёгкой, едва уловимой щепоткой того, что человек хотел бы в себе видеть…

Мой рабочий костюм, скроенный специально для таких вещей, послушно подстроился под новую фигуру.

— Это такая… я? — она склонила голову набок. Я автоматически впитала положительные эмоции и с лёгкой улыбкой кивнула.