Многих стараний стоило мне превратиться не в кого-то, а в себя. Но полностью человеческого облика не получилось: я оказалась человекообразным существом с перьями вокруг лица, волосами цвета киновари и радужными глазами с вертикальным зрачком. Кожа моя кое-где была покрыта крохотными пёрышками, отливающими ртутным блеском. 

На самом деле, пожалуй, на чей-то экзотический вкус я даже могла бы показаться красивой. Тем не менее, с человеком меня перепутать не смог бы вообще никто. 

Мой биологический отец много позже предположил, что это случилось из-за нарушения в развитии. Обычно маленькие селенити-полукровки примерно одинаковое время проводят как в человеческой, так и в змеиной форме, питаются и энергетической, и обычной пищей. Но моя человеческая половина была слаба (как и любой младенец, собственно) и едва ли смогла бы выжить на свалке. Потому пернатый змей подавил всё человеческое, чтобы выжить. 

Так я и стала существом, обречённым воровать чужие лица. 

Но осознанно обдумала я это намного позже. Тогда же, осознав, что у меня просто нет человеческого лица, я решила уйти из дома. Сказала об этом только Вилни, который не особенно меня любил, но всегда видел, кто я такая. “Ты не моя сестра, — говорил он. — Моя сестра мертва.”

Сначала я злилась, потом — была благодарна. 

На удивление, Вилни не был рад моему уходу. Он всегда был серьёзным мальчиком, защитником и умницей. “Не уходи, — сказал он. — Погоди несколько дней. Мы с сиром Буджо поговорим с родителями. Просто немного потерпи.”

Разговор тот я подслушивать не стала, просто не смогла. 

На следующий день дядя Джума и тётя Ленна позвали меня к себе. Я ожидала, что они будут злы, но всё оказалось даже хуже: они были печальны. И когда я готова была броситься к их ногам и пообещать, что буду Лессой всю свою жизнь, лишь бы они не грустили, дядя Джума заговорил.

— Прости, — сказал он. — Мы поступили с тобой жестоко и несправедливо. Мы были ослеплены своим горем и играли в семью, которой нет. Ты забирала нашу боль, заставляла нас верить, что наша девочка выросла, стала красивой и счастливой, хорошо поёт. Но правда в том, что она мертва. Она лежит в общей могиле, потому что у её отца не хватило денег на отдельное место на кладбище. Здесь, в городе, где всё продаётся… 

— Теперь у тебя всегда будут деньги, дядя, — пообещала я тихо. — Я сделаю всё для этого.

И эти слова, если честно, по сей день отпечатаны на моём сердце калёным железом.

Дядя Джума улыбнулся. 

— Ты очень хороший ребёнок, милая, — сказал он. — Пусть и не такой, как все. Ты великодушна и щедра. Так что прошу, прости нас с тётей и останься. И… почему бы нам не выбрать тебе имя? Буджо сказал, тебе пошло бы Алиссия...  

— Лисси, милая, о чём ты так серьёзно думаешь? — спросила тётя Ленна.

— Вспоминаю, как сама получила имя, — ответила я честно. 

По лицу тёти Ленны промелькнула быстрая тень. Она собралась что-то сказать, но Глубоководный, который уже благополучно выпроводил свою косатку, её опередил.

— Что, думаешь, какое имя мне подойдёт? Или гадаешь, как назвать своего драконьего малька? Дурацкое будет создание, помяни моё слово!

Я застыла. Было ещё слишком рано, чтобы проверять, да и не была я уверена, что человеческие методы работают с фоморьими беременностями. Но... 

— О чём вы?

— Ну как о чём? — скривился Глубоководный. — Я же вижу, что ты собираешься размножиться. С драконом. Я этого не одобряю, если хочешь знать!.. Но ничего. Я верю, что ты вырастишь это странное создание настоящим фомором!

Я замерла. Глубоководный же получше меня разбирается в фоморьей физиологии, так? Значит…

— И как это понимать?!

Упс. Кажется, дядя злится... И что делать?

Я не думала об этом раньше, если честно. О том, как скажу им. Нужно выбрать какие-то правильные слова, верно? Но найти их не получается.

Вот правда, как обычно сообщают такие новости? И ведь, если разобраться, то я из тех девушек, которые “принесли в подоле” детей. Вряд ли дядя с тётей, с их-то воспитанием, будут счастливы… И вообще, вспомнить ту же Дайяну...

— Ну что ты такой глупый? — возмутился наш хтонический монстр. — Я же сказал: она собирается размножиться. Ну, отложить икру. Или яйца? Что там у фоморов вроде тебя?

Иногда я просто ненавижу Глубоководного, вот правда.

— Яйца, — вздохнула я. — Но не совсем, вообще-то… Это скорее энергетические коконы. Как вот у драконов. Кокон нужен, чтобы…

— Лисси. Ты что, беременна? — уй, как дядя грозно свёл брови… Я сжалась.

— Ну… в общем-то… Я не уверена, но, если Глубоководный говорит, то вполне вероятно… Очень может быть, что да. 

В комнате воцарилась звенящая тишина. Мне было немного страшно поднять голову.

— Ох, Лисси, — сказала тётя Ленна. — Милая, ты за этим пошла на бал, да?

Я прикусила губу. Так, хватит! Поднять голову, посмотреть на дядю с тётей. Они выглядят шокированными, но вроде не очень сердятся. Так что — не мямлить!