Тяжёлые ядра, отправленные в полёт двойным зарядом пороха, ударили в левый борт галеона, буквально разворотив его. Дерево разбивалось в мелкую щепу, из пробоин в корпусе выпадали трупы и орудия. Два ядра угодили ниже ватерлинии, и «Святой Нафанаил» начал крениться на борт, в трюм его хлестала вода.

— Брандскугели заряжай! — старший канонир знал, что должен сделать, и упускать возможности дать по врагу второй залп зажигательными снарядами, да ещё и с убойной дистанции, он не собирался.

Расчёты орудий тут же принялись закидывать внутрь картузы с порохом — на сей раз по одному, брандскугелям дополнительная сила выстрела не нужна. Канониры сами брали из особых, проложенных войлоком ящиков пустотелые ядра, начинённые каллиниковым огнём, тщательно отмеряли фитили, поджигали их и закладывали в орудия.

— Пали! — скомандовал старший канонир, как только все пушки были заряжены. Шутить с брандскугелями себе дороже, пусть лучше ядро не взорвётся вовсе, чем рванёт прямо в стволе одного из орудий.

Десяток брандскугелей отправились в короткий полёт — и врезались в «Святого Нафанаила». Большая часть угодила ему борт, и без того развороченный первым залпом, но два пролетели в пробоины и взорвались внутри. Какой уж ущерб они нанесли на нижних палубах, ведомо лишь тем, кому повезло пережить эти два взрыва, однако после них «Святой Нафанаил» начал стремительно погружаться в морскую пучину.

Третий залп не понадобился.

Что Берек всегда умел делать хорошо — даже отлично — так это ловить момент. Он был человеком риска, ходящим по грани. Ему не раз доводилось слышать о валендийских рисколомах — вроде бы есть такие профессионалы в тамошних тайных службах, куда набирают лишь самых отчаянных смельчаков. Тех, кто жить не может без смертельного риска. Именно таким считал себя Берек. Несмотря на всю свою торговую сметку, позволяющую сбывать награбленный в походах товар с наилучшей возможной прибылью, он всегда знал, что вовсе не в постоянно звенящем в кошеле золоте его счастье. Он постоянно испытывал себя на прочность — каждый день, каждый час он проверял себя и понимал, что может больше.

Вот и сейчас схватка сразу с двумя галеонами стала для него новой проверкой. Он отдавал команды, стоя на шканцах, твёрдо упершись обеими ногами в палубу, сложив руки на груди и всем своим видом демонстрируя уверенность. Он даже испытывал её, правда, не столь твёрдую, как показывал.

Как только прозвучал первый залп и дюжина ядер врезалась в борт «Святому Нафанаилу», Берек тут же вскинул руку. Это был знакомый всем на борту «Золотого пеликана» жест — он означал, что пора начинать действовать по плану. И действовать очень быстро — ведь от расторопности команды сейчас зависела её жизнь. Матросы, стоявшие на реях, освободили зарифлённые паруса, их подхватили висевшие ниже на вантах наподобие обезьян их товарищи, быстро закрепляя белые полотнища крепкими тросами. «Золотой пеликан», словно застоявшийся жеребец, рванул вперёд, поймав парусами попутный ветер. По левому борту, куда Берек велел перетащить все тяжёлые пушки с нижней палубы галеона, уравновесив корабль дополнительным балластом, открылись орудийные порты, откуда на приближающийся малым ходом «Святой Каберник» уставились жерла заряженных орудий. На вражеском галеоне ещё не успели сообразить, что случилось, и залп «Золотого пеликана» стал для них более чем неприятным сюрпризом.

Тяжёлые ядра, выпущенные из орудий с нижней палубы, врезались в корпус «Святого Каберника» с самой убойной дистанции. Берек всё просчитал и не ошибся в расчётах, потому что на борту «Золотого пеликана» держал только лучших матросов. Даже теперь, когда не хватало тех, кого он отправил на остров Диона, команда справлялась лучше некуда. Ядра разворотили борт «Святого Каберника» — во все стороны полетели щепа и сорванные с лафетов пушки врага. Давшие залп без команды — хватило поднятой руки капитана — канониры с верхней палубы обрушили на врага смертоносный град цепных книппелей. Снаряды были достаточно дороги из-за сложности изготовления, однако на эту битву Берек не думал скупиться. Цепные ядра ударили по такелажу и разворачиваемым командой «Святого Каберника» парусам. Цепляли и неудачливых матросов на вантах и реях — и те падали на палубу, щедро поливая её кровью из жутких ран. У одних не хватало руки или ноги, а кто-то падал и вовсе обезглавленным или, что самое жуткое, почти обезглавленным.

— Лево на борт! — воскликнул Берек, выхватывая свою известную в Северном и Внутреннем морях абордажную саблю. — К абордажу готовься!

Рядом с капитаном будто прямо из крепких досок дубовых палубы вырос Бран Мак-Морн, готовый идти в атаку сразу за Береком и защищать его в грядущем жестоком бою. Здоровенный эрландер не признавал дюссаки и шпаги, считая их скорее зубочистками, нежели оружием, достойным мужчины, и в бой ходил с тяжеленным абордажным топором на короткой рукоятке. С обратной стороны лезвия торчал искривлённый шип, который Бран не раз пускал в дело, и шип этот оказывался крайне неприятным сюрпризом для его противников.

— Крючья! — вместо капитана скомандовал Мак-Морн, абордаж был его делом, и теперь он имел полное право распоряжаться на квартердеке.

Матросы принялись швырять во вражеское судно абордажные крючья, впивающиеся в его палубу. Морские псы упирались пятками, тянули за крепкие пеньковые верёвки, привязанные к крючьям, намертво стягивая два корабля друг с другом.

— Фальконеты!

Десяток установленных на верхней палубе лёгких орудий, предназначенных специально для абордажа и отражения его, выплюнули во врага заряды картечи, выкашивающие тех, кому не повезло оказаться на их пути.

— В атаку! — взревел Мак-Морн, Берек сейчас мог лишь поддержать его криком, и как можно скорее устремиться к борту, чтобы первым прыгнуть на «Святого Каберника». Иного от него матросы не ждали — репутацию безрассудно отважного командира надо поддерживать. Да и новая проверка лишней уж точно не будет.

Капитан-генерал отвлёкся от входящих в гавань галеонов — сейчас его взгляд был устремлён назад. Через свою зрительную трубу он пытался рассмотреть, что происходит у острова Диона. Он отлично слышал гремевшие там залпы и теперь хотел понимать, что творится у него в тылу. И то, что он увидел, ему совершенно не понравилось. «Святой Нафанаил» щедро принимал забортную воду, стремительно погружаясь в пучину — он был повержен, вот только кем? «Святой Каберник» в этот момент как раз отражал атаку с «Золотого пеликана», и на палубе его разгоралась яростная абордажная схватка. И всё же Альдобрандино не мог взять в толк, откуда пришла смерть к «Святому Нафанаилу». Берек точно не мог разнести могучий галеон в считанные мгновения, а значит, надо искать настоящую причину поражения. И капитан-генерал нашёл её — причём довольно быстро. То ли солнце отразилось от пушечного ствола, то ли взгляд Альдобрандино, усиленный отменными линзами зрительной трубы, задержался на том месте дольше обычного, однако, как бы то ни было, он сумел разглядеть затаившуюся в руинах замка Вилланова батарею морских псов.