– Не простят тебе Яков и Ефим смерть отцов, – напугал тиун Гойника, – Кучковичи народ мстительный. Вспомни князя Андрея Боголюбского.

– Что же делать-то теперь?! – запричитал воевода. Он поманил тиуна пальцем и зашептал ему на ухо: – Надо поймать их, и в поруб упрятать.

Оглянувшись кругом, воевода закончил:

– А ночью придушить.

– Точно! – зашептал Жизнебуд. Он тоже оглянулся: – А потом камень на шею, и обоих в речке утопить.

Тиун развёл руками и улыбнулся:

– И концы в воду!

Подошёл воевода к «красному» углу, помолился на иконы, повернувшись, велел:

– Сделай всё, как сам придумал, а потом, проси у меня что хочешь.

– Не хочу тебя утруждать своими просьбами, – развёл руками Жизнебуд, – отдай мне за услуги лабазы Алимовы с товаром, вот и всё.

– Бери, – легко согласился воевода.

Пока тиун хлопотал, чтобы присвоить себе чужой товар, в лабазе Алима Ясинича от лучины загорелась солома, в которую были уложены глиняные кувшины с вином византийским, и случился пожар. Разговор воеводы с тиуном подслушала Ярица – дочка Гойника. В тайне вздыхала она по Ефимке Ясиничеву, а услыхав, что замышляют отец с тиуном, решила спасти любимого. Послала она служанку Машку предупредить Ефимку. Пока бегала Машка, разыскивая Ефимку, лабазы Алимовы сильно разгорелись, потушить их не было никакой возможности, хоть и река рядом. Сгорел весь товар.

Узнав от Машки, какая опасность грозит Ефимке и Якову, спрятались три друга в Бору. Решали: что делать?

Пошли они к Ердосу Аеповичу, рассказали ему всё. Тот предложил Ефиму и Якову плыть с ним в Новгород, а потом в Сурож.

– Здесь вы теперь как есть изгои, – невесело усмехнулся купец. Он указал пальцем на Ефима: – Изгоем бывает купец, долга не погасивший, а ты Ефим наверняка не знаешь, где отец свои кубышки с монетами припрятал. Так?

– Да, – согласился мальчик.

Ердос указал пальцем на Якова:

– Изгоем так же бывает князь, отчего стола лишённый.

– Я с вами поеду, – решил вдруг Алёша Попович. Он улыбнулся: – Я ведь тоже изгой. Как в «Русской правде» [52] говорится: «Если поповский сын грамоты не уразумеет, то он изгой».

– Для полной компании изгоев, вам только смерда [53] отбившегося от своей вереви [54] не хватает, – засмеялся Ердос. Подумав немного, он сказал серьёзно: – На Руси так много раз бывало, когда изгои, пожив на чужбине, возвращались и добивались справедливости.

Он обнял друзей:

– Будем надеяться, что и с вами такое случится.

Есть в море Русском полуостров Таврида. Населяли его племена киммерийцев, скифов, (предки славян) и тавров [55] . Благодатные там места! Лето тёплое, а зимы мягкие с небольшим снегом, оттого пастбища покрыты тучной травой. В лугах скот пасти можно даже зимой, он легко разрывает снег копытами, чтобы добраться до сочной травы. На жирных чернозёмах Тавриды хорошо вызревают пшеница, ячмень и сладкий виноград, а горы покрыты густыми лесами, в которых можно заниматься бортничеством, добывая сладкий мёд диких пчёл. [56] Племена скифов разделились на оседлых земледельцев и скотоводов – кочевников. Оседлые скифы построили город Сурож. В V веке до нашей эры здесь поселились греки, город Сурож они переименовали в Сугдею. Греки основали в Тавриде города: Керкенитида, [57] Херсонес – Таврический и Феодосию.

Спустя несколько веков на западе усилилась Римская империя, и Таврида попала в сферу её влияния, правда территориально, полуостров принадлежал Боспорскому царству. Прошло ещё несколько веков, и Римская империя распалась на два государства: Западную Римскую империю и Византию, которая присоединила Тавриду к своим владениям. В VIII веке нашей эры усилился Хазарский каганат, распологавшийся в низовьях Волги и Дона. Хазары отбили Тавриду у Византии. В IX веке на северных границах Хазарского каганата усилилась Русь. Князь Святослав Игоревич пошёл войной на хазар. Русские дружины разбили их войско, и Каганат перестал существовать. На востоке Тавриды князь Святослав Игоревич организовал русские владения: Тмутараканское княжество, со столицей в городе Тьмутаракань. [58] Стали в Тавриде селиться русские, сначала в Тмутараканском княжестве, а потом добрались и до города Сугдеи.

Спустя век после образования Тмутараканского княжества в Тавриду прикочевали племена кыпчаков. Раньше они жили на реке Иртыш, возле Алтайских гор. Жизнь там для кочевников хорошая, так как Иртыш – река многоводная, на берегах её богатые пастбища для скота, а с Алтая сбегают ручьи, питая влагой горные луга. От надоедливой мошкары и гнуса, можно укрыться в лесах. Однако хуже насекомых мешали кыпчакам соседние племена гузов и канглов.

В Х веке на Великую степь навалилась засуха, кыпчаков кочующих в предгорьях Алтая спасал полноводный Иртыш, корма для скота им хватало. Канглам, которые кочевали южнее, между озером Байкал и Аральским морем, было хуже, трава выгорела, и начался падёж скота. Не лучше жизнь была и у гузов, которые кочевали у реки Арал, на границе степи и леса. Гузы и канглы, пытаясь восполнить утрату своего скота, нападали на стойбища кыпчаков, угоняли их скот. Обычная история для степи, войны там происходили всегда из-за скота. Однако во время долгой засухи межплеменные стычки превратились в войну на выживание. Кыпчаки уже не ограничивались тем, что отбивали свой скот, они разоряли стойбища канглов и гузов, продавая пленников в рабство арабским купцам. Спасаясь от засухи и грозных кыпчаков, гузы и канглы откочевали в низовья реки Дон.

Кыпчакские ханы прекрасно понимали, что врага нужно уничтожать, пока он слаб, иначе, окрепнув, он вернётся, и разорит твои стойбища. Кыпчаки снарядили войско, пошло оно в погоню за гузами и канглами. Дошли кыпчаки до причерноморских степей, увидели какие здесь благодатные места, и решили забрать сюда свои семьи. Пастбищ здесь хватало на всех, и кочевые войны на время прекратились. Так кыпчаки, гузы и канглы стали кочевать на границе трёх великих держав: Византии, Руси и Хазарского каганата. Впрочем, князь Святослав Игоревич вскоре уничтожил Хазарию, и кочевники стали жить между Византией и Русью.