На Руси гузов звали торками, а канглов печенегами. Они кочевали в степях Тавриды, и в низовьях рек Дона и Днепра. Торки (гузы), ещё не забыли, как кыпчаки их грабили и продавали в рабство, жить с такими соседями они опасались, потому попросились под защиту киевских князей, те поселили их племена на южной границе Руси, в Волыни. Стали гузы активно смешиваться с русским населением, забыли они свою кочевую жизнь, занявшись земледелием. Через век торки полностью смешались с русскими, остался от них в памяти людской только городок Торческ. [59]

Печенеги (канглы) свой кочевой образ менять не хотели, они постоянно совершали набеги на Русь и Византию. В 1090 году император Византии Алексей Комнин заключил союз против печенегов с кыпчакскими ханами. В 1091 году византийское и кыпчакское войско разгромило печенегов. Своими кровавыми набегами и грабежами в Болгарии, печенеги так разозлили болгар, которые служили в византийском войске, что те, напав на становища канглов (печенегов), пленных не брали, убивали всех подряд: детей, стариков и женщин. Спаслись лишь те печенеги, которые попали в плен к кыпчакам. Они погнали канглов в Феодосию, где продали в рабство арабским купцам. Причём те брали, только юношей и девушек, отправляя их в Египет, где девушки попадали в гаремы знатных вельмож, а юноши становились гулямами, то есть воинами – рабами.

В XII веке кыпчаки остались кочевать одни в степях низовья рек Волги, Дона и Днепра, а также на полуострове Таврида. Теперь их земли раскинулись от предгорий Алтая до низовий Днепра. Арабские купцы, торгующие с кыпчаками, звали эти земли «Дешт и Кыпчак», что значит «Земли кыпчакские». Оказавшись на границе с Русью, кыпчаки после нескольких неудачных войн с ними, поняли, что с северным соседом гораздо выгоднее торговать. Русские именовали кыпчаков половцами. Полова – так на Руси звали солому. У кыпчаков были светлыми волосы, а глаза голубые. Русские князья постоянно приглашали половцев поучаствовать в своих междоусобных войнах, и те никогда не упускали случая пограбить города и сёла на Руси.

В Тавриде, некоторым кыпчакам приглянулся оседлый образ жизни, занялись они торговлей, и стали жить в Сугдее. Городок это расположился у подножия горы, на которой стоит крепость с каменными стенами. Возвели её венецианцы, поселившиеся здесь в 1206 году, они же переименовали городок, и теперь он звался «Солдайя». Жили там греки, осетины, кыпчаки, было много русских, которые по-прежнему звали город «Сурож».

Суетлив и многолик Сурож. Галдят генуэзские купцы в парчовых котта, [60] неспешно шествуют согдийцы в белых чалмах и полосатых халатах. Русские купцы в длинных рубахах, опоясанных красными кушаками, рассматривают вина. Византийцы в украшенных золотой вышивкой туниках беседуют между собой, и следят, как с галер разгружают их товар. Базар в городе располагается прямо в порту, куда причаливали купеческие галеры. Товара здесь всякого полно: шёлк из Китая, венецианская парча, вина бургундские, флорентийские, рейнские и византийские. Халва и щербет из Согдии, а так же драгоценные камни из Константинополя. Яков ходил по базару, пробовал сочные персики и румяные яблоки, глазел на купцов.

– Эй, молодец, отведай сурины, она послаще вашей архи [61] будет, – крикнул ему старик, бронзовый от загара и седой словно лунь, в белой холщёвой рубахе.

– Наливай, – улыбнулся Яков, – только она у нас медовухой зовётся.

– А что кыпчакам степь надоела, и они бродят по лесам, мёд добывают?! – удивился старик, протягивая Якову чашу со сладким мёдом.

– Я не половец, а русский.

– А по виду кыпчак, – покачал головой старик.

Яков одет как кочевник: войлочный кафтан, на голове баранья шапка – колпак, опоясан широким войлочным поясом, на котором подвешена кривая половецкая сабля и кресало.

Почти два года прошло с тех пор, как Яков, Алёша и Ефимка покинули Москву. Теперь они жили в степях Таврии, в орде кыпчакского хана Бачмана. В декабре 1220 года купец Ердос привёз их в Сурож, а в конце декабря кыпчаки отмечали свой праздник «карачун». Отмечали его, когда наступал самый короткий день в году. «Карачун» с кыпчакского языка переводится: «пусть убывает». После зимнего солнцестояния, ночь убывает. Во время карачуна, кыпчаки, кочевавшие в низовьях Алтая, наряжали елку, росшую возле их становища, водили вокруг неё хороводы, танцевали и пели. В степях Тавриды ёлку найти трудно, потому наряжали можжевельник.

Ердос в праздник карачун повёз товар на продажу в орду Бачмана, который кочевал неподалёку от Сурожа. Алёшу, Ефима и Якова он взял в качестве охранников. В курене [62] Бачмана пили арак, [63] пели песни и плясали. Потом принялись бороться, и тут выяснилось, что ни один воин Бачмана не может победить Якова и его друзей. Уговорил Бачман ребят остаться в его орде. [64] Задумал Бачман завести себе гридней, наподобии русских князей. Так у него появились телохраниели: Алёша, Ефим и Яков. За два года жизни в орде, научились ребята держаться в седле так же хорошо как кочевники, метко стрелять из лука, сидя на лошади, которая несётся во весь опор.

– Что же ты добрый молодец, в полон к кыпчакам угодил? – полюбопытствовал старик.

– Нет, я сам к ним пришёл, – ответил Яков, расплатился за сурину, и пошёл своей дорогой. Он искал бусы. Сегодня исполнилось двенадцать лет Лоле, самой младшей дочери Ердоса, он решил ей сделать подарок.

В курень Яков вернулся перед закатом. Распряг коня и пустил его в табун. К Бачману приехал его младший брат Салават, чей курень располагался неподалёку, всего в один день пути. Пока резали баранов и готовили угощение для Салавата и его воинов, повёл Бачман брата в степь, не забыв прихватить Якова, Алёшу и Ефима. Прекрасна весенняя степь на закате! Шумят пряные травы, колышется ковыль на ветру, словно пена на морских волнах, вдали, смыкается синее небо с зелёной степью, садящееся за горизонт Солнце, золотит всё вокруг.