— Мой орден в столице подвергся нападению. Габдул погиб. Часть ордена переметнулась на сторону врага, а король объявил нас вне закона за убийство его сына, — спокойно перечисляет Исидор Лирим, выпуская кольца дыма в потолок. У каждого свои пристрастия.

— И кого нужно убить?

— Эльфа по имени Кошмар.

— Никогда о таком не слышал.

— И что? С каких пор ассасинов Алнаар Вазейм это останавливает, Иман Хатиб? — Исидор хмуро глядит на главу тайной организации убийц, которых боятся во всех странах поблизости от Великой Степи.

И никто не поверит, что Алнаар Вазейм маскируется под обычную деревню. Точнее не так, ассасины и есть обычные крестьяне и ведут нормальную жизнь до того момента, когда кому-то не понадобятся их услуги. Каждый житель деревни с детства тренируется в тайных практиках, убийстве и скрытности. То, что они умудряются жить двойной и такой разной жизнью, говорит о том, что они мастера своего дела.

Это и есть причина того, что в деревне не появляются новые семьи. Каждый здесь друг другу кровная родня, и причина в том, что все в Алнаар Вазейм имеют сверхъестественные способности, передающиеся генетическим путем. Ради этого основатель организации сделал так, что мужчины и женщины могут могут вступать связь в пределах четвероюродных родственников.

Таким образом они сохраняют способности и продуцируют их появление почти у каждого нового ребенка. Иман качает головой, показывая, что его не так поняли.

— Я лишь хотел выразить удивление, что какой-то пришлый эльф сумел такое провернуть. На кого он работает?

— Без понятия, — пожимает плечами Исидор и тушит окурок. — Никто не понимает, откуда он появился. Говорят, что пришел со стороны Города Вечной Бури и засветился в Вестальке перед тем, как оказаться в Арк-Форте. И подозрительно быстро спелся с королевской властью.

— Он по-прежнему остается в столице? — старик продолжает облизывать и покусывать губы, так как скорости впитывания мази уже не хватает.

— Да. Редкостное хладнокровие, — кривит губы заказчик. — Словно приглашает меня напасть.

— Наверное, так оно и есть?

— Это тебя не касается, Иман. Ты берешься за дело?

— Алнаар Вазейм не нарушит клятву. Каждый из нас присягнул на служение богу мертвых Алвату, поэтому мы не смеем отказать в необходимости убийства. Но чем сильнее цель покушения, тем больше даров мы должны принести Алвату.

— Да-да, я знаю ваши обычаи. Сгрузите с лошади. Там больше необходимого. Эльф — сильный маг, что отогнал Трибуна Огня и справился с Шамратом, так что надо хорошенько умилостивить Алвата.

— Мы — лишь инструменты умерщвления. Если Алвату будет угодно, никакая сила не защитит жертву. Начнем ритуал незамедлительно.

В степи уже царит ночь, но деревня не спит. Прямо сейчас в самом большом хлеву горит костер, вокруг которого сидят мужчины и женщины. На задания обычно отправляются только взрослые члены Алнаар Вазейм, и прямо сейчас Иман Хатиб выбирает тех, кто отправится выполнять поручение.

Но перед тем, как определить имена исполнителей, все тянут тихую мелодию-молитву Алвату, чтобы он даровал свое благословение в будущем предприятии. После двое мужчин и одна женщина раздеваются догола, глава выбрал именно их для выполнения задания. Все остальные отходят от костра, в который все больше подкидывают дров.

Исидор Лирим стоит у выхода из хлева. Он не является частью Алнаар Вазейма, но тоже должен принять участие в ритуале. По вере этих людей, заказчик убийства скован цепями судьбы с Алватом, поэтому именно ему придется стать звеном между одной жизнью избранных и совсем другой.

Некоторые начинают стучать в барабаны, после чего выбранные люди начинают исполнять танец, чтобы пробудить в себе особые силы, которые и делают их одними из самых смертоносных убийц континента. Мужчины и женщина танцуют, а вокруг них начинает бурлить мистическая сила. Как маг, Исидор это чувствует очень хорошо. Подходит Иман и шепчет на ухо о необходимости подойти.

Гость деревни кивает и проходит в центр хлева. Пламя костра будто становится еще выше и почти достает до потолка. Но еще никогда ритуал не спровоцировал пожар, так как Алват оберегает эту землю. Исидор морщится от жара, но послушно встает на указанное место.

В воздухе стоит терпкий аромат специй, что закидывают в костер, поэтому начинается небольшое головокружение. Очевидно, что это еще один наркотик, что помогает освободиться от оков привычного разума, но не он делает следующие шаги возможными.

Первый нагой мужчина встает напротив заказчика покушения, чтобы костер их разделял. Костер сейчас становится метафорическими вратами между одним миром и другим: в одном человек — добрый семьянин и труженик полей, а в другой ассасин, что может убить любую цель, если на то будет воля Алвата.