Ивернев нырнул в салон и осмотрел труп – сомнений в этом не было, настолько было изломано тело несчастного. Максим всё же проверил пульс: нету. Море крови вокруг, но невозможно установить откуда. Максим вылез из салона и чертыхнулся, увидев, что край куртки обильно макнулся в густую тёмную кровь. Затем Ивернев обернулся к хирургу, который неотрывно возился с водителем, взяв в помощники небольшого коренастого мужичка.

– Здесь всё… Пульса нет.

– Точно? – прогудел врач.

– Без шансов, – глухо подтвердил Ивернев.

Его взгляд упал на стоящего рядом с перевёрнутой машиной худощавого болезненного парня. Тот смотрел в салон неотрывным взглядом и лишь слегка покачивался, как ковыль на ветру. Краска буквально отлила у него от щёк – того и гляди, хлопнется в обморок. Может, реагирует так на кровь?

Максим протянул руку и осторожно прихватил паренька за плечо:

– С вами всё в порядке? Может, лучше отойдём отсюда? – участливо поинтересовался Ивернев.

Парень несколько секунд ещё покачивался. Затем его взгляд стал более осмысленным, и он обратил внимание на Максима, уставившись на свежее кровавое пятно на его куртке. Ивернев поспешил убрать руку, чтобы не смущать худого. При этом от его внимания не ускользнули странные глаза шокированного парня: с чернявостью такой, как бусины. Линзы, что ли, носит? Большие тёмные зрачки, заполняющие чуть ли не всё пространство радужки, мелькнули из-под бровей, когда паренёк набычился, стараясь взять себя под контроль.

– Нет… Всё хорошо. Всё нормально. Как-то на кровь странно реагирую. Не было раньше такого, – отрывисто и сбивчиво выдал бледный.

– Так и не каждый день такое увидишь, – кивнул в сторону раскуроченной машины Максим.

– Это да. А вы привыкший, наверное? – вдруг невпопад поинтересовался паренёк.

– Да было дело, – уклончиво усмехнулся Ивернев, не желая вспоминать подробности службы.

– Я пойду, пожалуй, присяду, мутит жутко, – повернулся в сторону дороги собеседник и, не дожидаясь ответа Максима, поплёлся к шоссе.

Ивернев проводил его глазами и подошёл к хирургу, который колдовал над пострадавшим. Рядом кто-то настойчиво пытался дозвониться до скорой. Судя по тихому мату – это не получалось. На бортике остановки сидел водитель внедорожника, который ударился в зад грузовику. Незнакомая полноватая девушка бинтовала ему голову. Судя по всему, он заработал себе рассечение на лбу при ударе об руль.

– Люда, опусти задние сидения, повезём этого в больницу, – крикнул хирург куда-то в сторону шоссе, указывая на лежащего перед ним водителя перевёрнутой легковушки.

Максим посмотрел на часы. Он явно выбивался из графика, и здесь он точно ничем помочь уже не мог. Да и детей следовало везти. Вон Андрей вылез из «Газели» и стоял рядом, наблюдая за происходящим. Не следовало бы ему смотреть на такое. В жизни ещё будет столько неприятных видов – успеется. Ивернев затрусил наверх по небольшом склону в сторону своего авто. Он перешагнул через отбойник безопасности, подошёл к микроавтобусу и полез внутрь, скомандовав по пути Андрею:

– По коням.

Малец кивнул и нырнул в салон, устраиваясь на своё законно захваченное место за водителем. Чудная дымка была по-прежнему густой, и видимость на дороге напоминала ту, при которой Максим катался в снежную бурю на севере год назад в поисках двух вредителей, которые отрубили подстанцию буровой вышки. Конкуренты, мать их… Короче говоря, не видно было не зги, если быстро двигаться. И если так пойдёт дальше, прикинул Максим, придётся через пару километров останавливаться и пережидать. Заканчивать жизненный путь так же, как пассажир легковушки, оставшейся позади в кювете, не хотелось, тем более с четырьмя детьми в салоне. Надо позвонить Карине, предупредить, что немного задержится.

Максим снизил скорость и перестроился в правый ряд. Двадцать пять на спидометре. Он достал телефон и, облокотившись на руль, открыл последние принятые звонки. Так быстрее – самый последний вызов он получал в лагере как раз от своей «филологини».

– Дядь Максим, а чё за туман такой странный? – поинтересовался Бублик, встретившись глазами с Иверневым в зеркале заднего вида.

– Не знаю, Бублик… Не знаю… – задумчиво протянул Максим, посматривая на дорогу. Поток машин тёк совсем медленно. Уже второй раз Ивернев набирал контакт с изображением кареглазой брюнетки. Не было ответа. Сигнал связи оказался утерян. Как же так?

– Молодёжь, телефоны есть?

– Есть, – осторожно и нехотя ответил Андрей.

– А сеть есть? – поинтересовался Ивернев.

Прыщавый полез в бездонный карман и достал оттуда героических размеров аппарат.

– Не-а, ни одной палочки, – помотал головой мальчишка.

– Да что ж такое? – Максим бросил телефон на сидение рядом и оставил одну руку на руле, облокотившись на дверцу.

Кислый запах в салоне слабо ощущался даже при закрытых окнах. Где-то в старом тарантасе явно подтравливали щели. Ивернев начал беспокоиться. Если полчаса назад внутри угнездилась непонятная тревога, то сейчас интуиция просто кричала, что происходит нечто из ряда вон выходящее. За последние десять минут они проехали ещё четыре аварии. Слишком много даже для сильного тумана. В двух столкновениях была виновата вовсе не плохая видимость. Судя по всему, некоторые водители начинали резко ускоряться и сносить идущие впереди автомобили или, наоборот, били по тормозам и ловили багажником тех, кто ехал сзади и не успевал среагировать.

Около одного раздолбанного минивэна мужики вязали ремнями особо буйного нарушителя, который рычал, как загнанный зверь. Словом, шоссе представляло собой отнюдь не безопасное место. Только Максим подумал об этом, как ему пришлось резко вильнуть в сторону, обходя по обочине резко затормозившую «девятку».

«Газель» угрожающе качнулась из стороны в сторону и накренилась, вздымая тучи пыли из насыпи по краям дороги. «Вовремя успел среагировать», – подумал Максим: дети сзади и не пикнули. Только глаза у всех были обалдевшие и круглые – по пять рублей. Ага, проняло.